Фред ПАРОНУЦЦИ
10 ЛЕТ И 3/4
Посвящается маме и памяти папы
* * *
У нас в семье Фалькоцци воскресную мессу не жалуют: вместо молитвы мы отправляемся на пробежку.
Любовь к бегу у нас в крови. Мы унаследовали ее от дедушки Бролино.
А дедушка Бролино – это отдельный разговор, скажем прямо, особая история. В смутное время он бежал из Италии: это такая страна по ту сторону гор, где по-французски говорят с диким акцентом, – вы бы послушали, например, как лопочет мать Жожо Баччи, ни слова не разберешь – так вот, они у себя в Италии все так разговаривают, а кроме того, они там изобрели равиоли и фашизм.
У главного изобретателя этой напасти была фамилия Муссолини (звучит как ванильный мусс!), а имя – Бенито (шоколадный торт!), только сам он был лысый и много из себя воображал, а выглядел совсем неаппетитно – я видел его рожу в кинохронике. Он страшно гордился собой: я, мол, изобрел эту замечательную штуку, «фашизм» называется, а сейчас вот еще пукну выше собственной жопы, мало не покажется… В общем, сами понимаете, что это был за тип.
В силу каких-то причин фашисты не слишком взлюбили дедушку Бролино, и ему пришлось во весь опор мчаться по ковбойскому сапогу на карте мира, а не то он оказался бы под его каблуком и был бы размазан по земле на манер пиццы. Говорят, что виной всему послужил конфликт черных рубашек и красных идей. Нечто похожее случается у муравьев, только у них всегда побеждают красные. Короче, все эти истории о несовпадении вкусов и войне гардеробов кажутся мне запутанными и, по правде говоря, дурацкими.
Итак, дедушка прыгнул в гондолу и поплыл прочь из Венеции, в ускоренном режиме – времени петь «Тутти фрутти», аккомпанируя себе на мандолине, у него, сами понимаете, не было. Он работал веслами изо всех сил (рельефные мускулы дедушки мы по сей день можем лицезреть на фотографиях той эпохи), попутно посылая морскую болезнь ко всем морским чертям и подбрасывая на волнах влюбленных, которые, в отличие от него, оказались на воде по доброй воле, романтизма ради. Единогласно присуждаю дедушке Бролино золотую медаль за лучший результат в заплыве «Восемьсот метров на гондоле».
Конечно, в наши края дедушка добрался уже без гондолы, во избежание проблем с таможней. После скоростного заплыва он перешел на бег, благо багаж его не слишком отягощал. Времени на сборы у дедушки Бролино не было: когда тебя настигает фашизм, не то что вещи упаковать, трусы поменять не успеешь.
Поначалу дедушка не питал особой страсти к бегу, она зародилась в процессе перемещения. Вероятно, способности к легкой атлетике были заложены в нем изначально, просто Бенито их подстегнул. Черные рубашки гнались за ним по пятам, и мой стремительный предок, не сбавляя оборотов, несся в сторону своей новой родины, которая, ухмыляясь, приветствовала его на финише. Галльские носы за версту учуяли, что от дедушки разит Италией, супом минестроне и дикостью.
Дедушка Бролино предстал перед таможенниками после четырехсоткилометровой пробежки, и если вы думаете, что в тот памятный момент от него исходил аромат мыла «Душистое», то вы ошибаетесь. Я представляю деда с голым торсом на фоне Монблана. В импровизированной сумке из носового платка лежит сложенный вчетверо свитерок – комфорт и гигиена для нашего спортсмена. Вокруг черное облако итальянских мошек – крылатые болельщицы пересекли границу вслед за своим кумиром. Дедушка Бролино у заветной черты – нечто среднее между Чарли Чаплином и Аланом Мимуном [1].
У нас в Альпах полно гор: любителям зимних видов спорта есть где разгуляться. Изначально наши горы были не слишком приспособлены для спортивных забав. Сегодняшним лыжникам и в голову не приходит, какие отважные храбрецы прокапывали туннели и прокладывали дорожки на альпийских склонах. Дедушка Бролино оказался в нужное время в нужном месте, и эту ответственную задачу доверили ему.
Те, кто давно не обедал, не слишком разборчивы в выборе места работы и за чисто символическое вознаграждение готовы вручить свою профессиональную судьбу первому встречному доброжелателю. Клянусь своим тигровым агатом – и если я вру, то не смотреть мне больше на трусы нашей учительницы и на все, что под ними виднеется, – клянусь, что мой предок прорыл в горах больше дыр, чем целая популяция вануазских [2] сурков.
Позднее дедушка стал нашим семейным Фризон-Рошем [3] (не сочтите за бахвальство!): он снабжал всем необходимым обитателей высокогорных домишек, совершавших альпинистские подвиги на отвесных склонах.
Экспедитор менее популярен, чем альпинист, потому как несет на своем горбу восемьдесят килограммов всякого добра и, стало быть, выглядит не слишком эстетично, да и мировой рекорд при такой нагрузке вряд ли побьешь. Его удел – тащить вниз по склону мусорный контейнер и доставлять продовольствие по заказу сторожа-хранителя альпинистского городка. Сторож тоже персонаж не шибко фотогеничный: помешивает фондю, выбивает ковры, все равно что мать семейства.