Ташкент город хлебный.
Холодным февральским днем 1996 года в Москву из Афганистана неожиданно приехал старший брат мужа, занимавший пост губернатора провинции Баглан. Он выглядел очень озабоченным и сразу уединился с Саидом для разговора. Когда они вышли, я поняла, что произошло что-то нехорошее.
– Я хотел с тобой поговорить, – сказал мне брат на американском английском.
Я подошла и встала перед ним, вопросительно глядя на него.
– Я приехал сюда, чтобы забрать своего брата и тебя с ребенком в Афганистан, – объявил он мне.
– Что-то случилось? – испуганно спросила я.
– Пока нет, но скоро случится, – уклончиво ответил он, – ты же знаешь, где у вас проживают чеченцы?
– Нуууу…, на Северном Кавказе, – как-то неуверенно ответила я.
– Да, – продолжал он, – по нашей информации скоро здесь начнется война, чеченцы будут воевать с русскими. В Афганистане вам будет безопаснее, чем в Москве. Там у нас есть люди и армия, которые нас защитят, здесь же у нас таких возможностей нет. Если ты останешься, то можешь жить в нашей квартире, и мы будем содержать тебя и ребенка, а также иногда навещать. Если ты поедешь за своим мужем, то увидишь то, что никогда не увидит ни одна русская. Решай сама.
Через пару недель, с восьми месячным ребенком на руках, в черной кроличьей шубе и с пачкой памперсов через плечо я поднималась по трапу боинга Аэрофлота Москва – Ташкент. Приветливая стюардесса быстро прикрепила люльку к стене и положила в нее спящего ребенка. Сидя в самолете, я думала о том, что еду в новую неизведанную жизнь, что теперь все будет по-другому, хотя не представляла себе даже приблизительно как именно.
Через четыре с половиной часа самолет приземлился в аэропорту Ташкента. Выйдя из аэропорта, я обомлела при виде покрывшихся распустившимися зелеными листочками деревьев и яркого горячего солнца. Дочка даже не проснулась и спала завернутая в светлое одеяло с соской во рту. Подъехали два больших джипа, вышел Саид и приказал сопровождавшим его хазарейцам погрузить мои вещи в другую машину. Мы поехали в дом узбека, которого звали Талиб-ака.
После советских квартир маломерок огромный особняк узбека показался мне сказочным дворцом с большим садом и банным комплексом во дворе. Стены и потолки были увешаны зеркалами, пол отделан ярким кафелем. Ковры причудливых узоров были разостланы по всем этажам дома. Во дворе распустились листочки неизвестных мне диковинных фруктовых деревьев. Меня заселили в одну из комнат, где я провела несколько дней, пока афганское консульство в Ташкенте оформляло мою въездную визу. Глядя на расставленные повсюду фруктовые вазы, я думала о том, что, пожалуй, в таком доме, я бы с удовольствием и осталась, и особо незачем ехать в Афганистан. Но вскоре принесли мой паспорт с вклеенной белой наклейкой, исписанной арабской вязью, это и была виза Афганистана. Выезд в Термез был назначен на следующий день.
Ташкент – Термез – Хайратон.
Как быстро бы не неслись джипы, но 11 часов езды по однообразной, местами разбитой дороги в Термез выматывают не на шутку. Впоследствии мне придется часто ездить по этой дороге, и мне порядком поднадоест этот монотонный горностепной пейзаж за стеклом машины, но первый раз все было в диковинку.