Впоследствии, уже в Баглане, мы ездили по их глиняным лачугам в горных селениях, и снова я была потрясена их искренностью, открытостью, иногда мне становилось страшно за них. Вероятно, они думали, что все остальные люди такие же искренние по отношению к ним, но это было совсем не так, за что они жестоко и страшно пострадают и будут вопиять и стенать, взывая к справедливости. И пока я буду примерять на себя роль богатой матроны, отдавая приказы хазарейцам, я даже не смогу себе представить, что через восемь лет сама стану одной из них, русской хазарейкой, повторившей их страшную судьбу.
Дела межконфессиональные.
А тем временем, та самая преподавательница Корана- ханум Мохаммади, приходившая к нам на дом для обучения детей, все более обращала на меня свое благосклонное внимание, видя, что я регулярно появляюсь на ее занятиях. И действительно, мне нравилось наблюдать за процессом обучения, к тому же она часто переводила на фарси изучаемые отрывки.
– Может быть вы примете ислам? – приветливо сказала она мне однажды, но я вежливо ее поблагодарила, сказав, что перед тем, как кому-либо менять веру, следует для начала изучить ту, что досталась ему по праву рождения, на что она согласно кивнула головой.
– Мусульмане глубоко почитают пророка Ису Масиха, – снова заговорила преподавательница, – в Коране много написано о нем и о его святой матери Марьям.
– Может, когда у вас появится свободная минутка, мы найдем эти места в Коране и прочитаем вместе? – спросила я.
– С удовольствием, – улыбнувшись, ответила она и вышла на улицу.
Через несколько дней после того, как она, согласно расписанию, провела урок с детьми, я пригласила ее в свою комнату. Было заметно, что ей интересно. Мне тоже было любопытно поговорить с ней. Я продемонстрировала ей с такими приключениями купленные Библии, и она с интересом листала большое издание с красивыми гравюрами. Потом я рассказала, что в Москве у меня был преподаватель религиовед, знавший Коран, и она была приятно удивлена этим.
Как оказалось, ханум Мохаммади проходила курс сравнительного богословия кафедры религиоведения Исламского университета Мешхеда. Она удивила меня своими познаниями по части христианского мировоззрения, так как хорошо разбиралась в христианских постулатах, неплохо ориентировалась в Библии, все было на весьма достойном уровне. Как я поняла, иранцы активно готовились к проведению международных межконфессиональных диалогов и относились к этому серьезно. Проблема состояла только в том, что их религиоведы изучали в основном католичество и протестантизм, а что касалось православия, то тут она разводила руками и признавала недостаточность имеющейся литературы и информации. И мы решили немного поговорить об особенностях православной конфессии.
Что касалось отличия православия от протестантизма, мы разобрались довольно легко. Я сказала, что хотя протестанты и имеют множество направлений от лютеранства и кальвинизма до баптистов, пятидесятников, адвентистов и прочих, – всех их объединяет одно: они признают только Библию, и то вольное понимание, которое получает любой протестант от чтения этой книги, по принципу «как понял, так и правильно», считая, что это понимание любому человеку даруется непосредственно Духом Святым. А церковные таинства, в том числе таинство священства и церковное предание, они отрицают, утверждая, что не нуждаются ни в священстве, ни в церковном опыте богопознания, накопленном всем христианским миром в течение двух тысячелетий.
Православие же считает, что сфера духовная очень тонкая и в некотором смысле опасная для легкомысленного и дилетантского вторжения человека неопытного и неискушенного. Подобно тому, как школьник, желающий в будущем стать физиком- ядерщиком, сначала оканчивает среднюю школу на отлично по предметам физики и математики, затем поступает в престижный институт на эту кафедру, где долгие годы штудирует труды ученых физиков, пока наконец не начнет постигать премудрости этой сложнейшей науки, точно также и в сфере богословия и духовных практик, просто «добрый парень из соседнего двора» вряд ли с разбегу разберется в тонкостях божественных наук. Следовательно, отрицание протестантами богатейшего пласта церковных знаний, в том числе трудов великих богословов, является неразумным шагом с их стороны. Ханум Мохаммади пришла в восторг от такого заключения и заявила, что однозначно поддерживает точку зрения православия в данном вопросе, не упустив случая щегольнуть высочайшими богословскими степенями преподавательского состава своего университета.