Мне же было любопытно увидеть, как жил Масуд, и я стала упрашивать, чтобы меня тоже взяли. «Ну ладно, – в конце-концов сдались они, – мы тебя возьмем при условии, что ты никому не будешь говорить, что ты русская». Я утвердительно закивала головой, уверяя, что ни за что не проговорюсь.
И вот в один из жарких июльских дней мы выехали на машине из Кабула на север, довольно быстро проехали по уже приведенной в порядок асфальтовой дороге до Чарикара, который славился ранее своими мастерскими, делавшими отличные ножи из автомобильных рессор. После Чарикара свернули на грунтовую дорогу и приехали к Джабаль-ус-Сираджу, где были сооружены своеобразные въездные ворота в панджшерское ущелье с надписью «Добро пожаловать на родину героя-шахида Ахмад Шаха Масуда».
Въехав в ворота, мы увидели знаменитую Панджшерскую долину, всю покрытую зеленью и фруктовыми деревьями. Расположенная на южном склоне Гиндукуша, она была залита солнечным светом и была очень красива в зелени миндальных садов и тутовых зарослей. Наблюдая сменяющие друг друга живописные пейзажи, я начинала понимать особую привязанность Масуда к его родным местам.
Далее мы начали проезжать одно за другим селения небольшие, но чистые и опрятные. Особенно разительным был этот контраст по сравнению с душным и пыльным Кабулом. По дороге нам рассказывали, что тутовых ягод здесь собирают так много, что в мирные времена жители Кабула ездили в Гульбахар, расположенный у выхода из долины, чтобы поесть свежего тута, который подавался в плоских корзинках и был переложен мелким льдом. Как и в соседней провинции Бадахшан, здесь разводят овец и коз, а также ловят очень вкусную речную рыбу в реке, которая также называется Панджшер.
Я спросила, почему провинция так интересно называется, так как слово «Панджшер» в переводе с дари означает «пять львов». И мне долго рассказывали про падишаха Махмуда Газневи, о его походах на Индию, покровительстве наукам и знаменитому Аль-Бируни, и о том, что пять его наместников, подобно львам, имевшим мужество и великую веру в Аллаха, по легенде за один день построили местную плотину, которая стала основанием для современной дамбы водохранилища.
Слушая такие занимательные истории в стиле 1001 ночи, я из окна машины считала фотографии Масуда на стенах придорожных дуканов: «55, 56, 57…80, 81 … у Туркменбаши все равно было больше», – пришла я к заключению.
«На территории Панджшера запрещено курить и употреблять алкоголь, – продолжали рассказывать нам, и я подумала, что это довольно полезное место».
Наконец мы добрались до селения под названием «Базарак» – центра этой провинции, и чуть в стороне увидели школу, в которой учился Масуд, уютное и просторное здание с красивым садом. Далее через полчаса езды по дороге вверх по реке мы достигли родового селения Масуда, именуемого «Джангалак», в переводе «лесок». Могила Масуда находилась поблизости на возвышенности. Все вышли из машин и пошли по извилистой дороге наверх к небольшой мечети с зеленой крышей. Войдя внутрь, мы увидели саму могилу, покрытую черно-зеленым покрывалом с вышитыми на нем аятами из Корана. Местное население называет это место «зиаратгах», что значит «место поклонения», «гробница святого», а само посещение этого места – «зиарат», то есть «поклонение». Все стали вокруг могилы и начали читать поминальные молитвы.
«Все, теперь едем к нему домой», – с облегчением услышала я. Мы сворачиваем с дороги налево, и охранник, предупрежденный о нашем визите, поднимает шлагбаум, перегораживающий въезд к дому. Поднявшись вверх, мы оказываемся у старого глиняного дома, принадлежавшего еще родителям Ахмад Шаха. Дом просторен, во дворе яблоневый сад, но задняя стена ограды полуразрушена. Здесь Масуд прожил всю свою жизнь. В последние годы он начал строительство нового дома, рядом со старым, на земле, также принадлежавшей его отцу. В этот дом Масуд переехал и отпраздновал новоселье, всего за две недели до своей трагической гибели.
Афганцы верят, что все новое -дом, новорожденный ребенок, одежда, жена, и даже животные – влекут за собой изменения в судьбе владельца, положительные или отрицательные, удачу или потери. Так что строительство нового дома, возможно, явилось для Ахмад Шаха трагическим предзнаменованием.
Как нам рассказывали, Масуд был крайне осторожным человеком. Прежде чем открыть незнакомую дверь, он обследовал ручку миноискателем, а если в гостях ему стелили постель на почетном мягком месте, утром его можно было найти спящим на коврике, на балконе. Поэтому неоднократные покушения на его жизнь долгое время оставались безрезультатными.