Второй вопрос, который оставался для меня загадкой в советской военной кампании, это причина, побудившая слабеющий Советский Союз делать поистине колоссальные усилия, чтобы заполучить эту страну в свой социалистический лагерь. О геополитических фактах можно было прочитать в любом учебнике, и информация о том, что львиная часть выделенных на Афганистан средств разворовывалась тоже не являлась особой тайной, но все равно картинка как-то не складывалась, не хватало утерянных, но значительных частичек паззла. Понимая, что русскую душу никогда не удовлетворяли вещи сугубо материальные, я ощущала наличие некоего «третьего элемента», помимо стандартных «власти и наживы». Этот недостающий элемент я нашла для себя, посетив в декабре 2019 года афганское мероприятие в Москве, посвященное 23-ей годовщине со дня кончины товарища Бабрака Кармаля. Собрание проходило в ресторане «Бакинский бульвар», недалеко от рынка «Садовод» – места работы афганской диаспоры. Я сидела за красиво сервированным столом в компании пожилых пуштунов и внимательно наблюдала за ними. Они были элегантно одеты в европейские костюмы и трикотажные жилеты с галстуками. С нами они говорили на прекрасном русском языке, практически без акцента на светские темы, обсуждая русскую классику, которую перевели на пушту практически в полном объёме, приглашая нас на последующие литературные вечера, организуемые афганской диаспорой. Благодаря прекрасным книгам Пластуна В.Н., основная теоретическая база была сформулирована у меня в голове, и я имела представление о давних перипетиях межфракционной борьбы внутри Народно-демократической партии Афганистана, а также об их последствиях, но меня интересовало не это. Я понимала, что нахожусь на уникальном мероприятии, что каким-то чудом мне удалось застать в живых тех самых людей, которые сидели в афганских тюрьмах за коммунистические идеи, которые боролись бок о бок с товарищем Кармалем в рядах фракции «Парчам» (Знамя) за лучшее будущее своей страны. Старики выходили один за другим на трибуну и рассказывали о пережитых тяготах и лишениях, вспоминали погибших соратников в борьбе с отсталостью, самодурством и беспределом феодальных князьков. Они восхищались мужеством своего ныне покойного вождя трудящихся, отвергшего обеспеченную жизнь в аристократической семье ради простого трудового народа. «Ради своего безграмотного и обездоленного народа товарищ Кармаль вступил в борьбу со строем тиранов, прошел тюрьмы и лишения», – говорили они.
В ресторанном банкетном зале были развешаны портреты Кармаля, а лозунги были написаны на пушту и дари белой краской на алых лентах и транспарантах. В зале находилось только пятеро русских, среди которых был мой попутчик бывший советник в Афганистане, глава фонда ветеранов Афганистана и пара сотрудников МГИМО. Советник, слушая пламенные речи и лозунги, словно погрузился в годы своей молодости, он сиял, и воодушевление пронзало весь его облик. Мое состояние было аналогично состоянию сотрудников из МГИМО, которые были примерно моего возраста и сидели, ошарашено смотря на происходящее, думая, что время вернулось вспять, и мы сидим на партийном собрании коммунистической партии. На трибуну вышел ярко одетый импозантный генерал Айваз: «Что с нами случилось, товарищи?! – восклицал он, – до чего докатилась наша страна?! Если мы с вами боролись за просвещение и образование народа, за развитие промышленности и экономики, за повышение дисциплины и уровня сознательности наших граждан, то сейчас наша молодежь, даже та ее часть, которой с огромными усилиями удается получить образование, не может найти себе не только достойную работу, но и элементарную возможность для обеспечения пропитания своим семьям. Нами понукают империалисты, презирающие многострадальный афганский народ и окупающие свои военные расходы героином, который переправляют на своих же военных самолетах для уничтожения молодежи неугодных стран». Долго говорили выступающие, с горечью констатируя современные реалии. От этих людей разливалась такая энергия и эмоциональность, что сам воздух в зале, казалось раскалился и стал осязаемым. И тут картинка в моей голове сложилась. Я поняла, почему советники и государство не жалели сил и средств, чтобы превратить Афганистан в шестнадцатую республику СССР. Наверное, потому что во времена брежневского застоя они и сами уже не верили в идеалы социалистического будущего, и только в среде этих «новообращенных» темпераментных и верящих в коммунизм людей, они находили необходимую им эмоциональную подпитку, они купались в вере афганцев, чувствуя себя творцами этой веры. А ввиду того, что в среде советских советников присутствовала значительная часть действительно талантливых и неординарных личностей, то они вложили свою душу в эту трансформацию своих подопечных, перестроили их сознание на глубинном уровне, создали новую прослойку афганского общества по своему образу и подобию, проделав колоссальную, филигранную работу психологов, владевших тайнами тончайших настроек человеческих душ – и когда все было практически сделано, и переломная середина была позади – все это искусственно созданное монументальное сооружение рухнуло, подобно Вавилонской башне, прогневавшей творца своим горделивым замыслом.