Помимо постоянных поездок на север мы побывали в Тюменской ятре, в Екатеринбурге, Перми, в Питере и Москве. Проходили Тюмень и пригороды – Ялуторовск, Боровский, Заводуковск.
Большие города нам не очень нравились. Мы привыкли распространять в провинциальных городках и поселках. Время от времени мы разделялись, меняли на время состав группы или ездили по отдельности – в одиночку или парами. Мы были дружной командой, но от тесного общения временами уставали друг от друга. Ведь мы были молодыми людьми со своими характерами, и с присущими всем людям какими-то недостатками. В трудных поездках иногда накапливались усталость и некоторое раздражение друг другом. Агхурнита Калевара, стремясь сохранять высокие результаты, искусно поддерживал в нас соревновательный дух. Видя, что Агни начинает распространять успешнее всех, он на какое-то время назначил его лидером санкиртаны. Потом зачем-то вернул на этот пост меня. Мне всё это не нравилось. Эта мышиная возня за лидерство немного омрачала нашу дружбу. Но, в целом, у нас сложился крепкий коллектив, проверенный огнем, водой и медными трубами.
Вспоминаются несколько коротких историй из наших выездных санкиртан. Хочу рассказать про авто-аварии.
Первый раз я попал в авто-аварию, возвращаясь из обского городка Белоярского на станцию Приобье по зимнику. Зимник – это такая дорога на севере, которая существует только зимой. Её прокладывают бульдозерами и грейдерами прямо по замерзшим рекам, болотам и лесам, и ездят по ней, пока не растают снега и льды.
Грузовики по зимнику всегда идут колонами. Там стоят сильные морозы, и в случае поломки помогут другие машины. А в одиночку можно на трассе замерзнуть. По пути из Белоярска в Приобье есть несколько высоких горок, которые машины – фуры и грузовики, преодолевают с трудом. На подъеме машине может не хватить мощности двигателя, и тогда она начинает скатываться назад. Фуры при этом как бы «складывает», и они боком, перегораживая всю дорогу, сползают вниз или застревают на склоне поперек дороги. Или на спуске, бывает, водитель не справляется с управлением тяжелой машиной и его выносит с дороги.
Обычно мы голосовали у дороги, останавливали колонну грузовиков, и просили подвезти. Иногда за денежку, иногда нас брали бесплатно, из северной солидарности, чтобы не замерзли на обочине. В кабины садились по одному, книги грузили в кузова.
В тот раз мы возвращались после успешной санкиртаны. Я попал в кабину грузовика «Татра». Грузовик был хорош – теплый. Но водитель оказался совсем молодой парень, и это был его первый рейс. Он, похоже, вообще права совсем недавно получил. Перед самой рекой Обь был крутой спуск, пользовавшийся недоброй славой у местных водил. Он этого спуска боялся, и конечно, же его понесло. Помню как он испуганно крутил руль и что-то вскрикивал, типа: – «Ух ты, ух ты!»
«Татра» закружилась на спуске, несколько раз как – то подпрыгнула, вылетела на лед реки, врезалась в обледеневшую обочину, там врезалась в какое-то бревно, подняла тучу снега в воздух. Я приложился сначала об дверь, потом об лобовое стекло. И мы остановились. Подъехали остальные машины. Вроде ничего из костей не сломалось.
Кто-то посмотрел к нам в кабину и бодро сказал: – Живые вы там? Ну щас, вытащим, всё нормально, и дальше поедем!
Второй раз я попал в аварию года через два. Агхурнита Калевара купил для ятры старый престарый дизельный мерседес 300. Он считал, что лучше старая иномарка, чем новый АвтоВАЗ. Для меня так спорное мнение. Потому что мерседес был совсем старый, частенько ломался, а запчасти к нему были жутко дорогие. Мы поехали на нем на выездную санкиртану, в какой-то северный городок, не помню уже какой. Водителем у нас был молодой бхакта Андрей, недавно получивший права. И вот, уже на обратном пути, мы попали в сильнейшую метель. Видимость на дороге была метров 30-40. Дальше сплошная пелена из снега. Перед нами ехал грузовик, потом он исчез, его не стало видно.. Я сказал Андрею – держи дистанцию, сбавь скорость. Он сбавил, но, видно, недостаточно. В какой-то момент грузовик перед нами резко затормозил – видимо, впереди была авария.
Стоп сигналы у грузовика были залеплены снегом, и их видно не было. Когда Андрей увидел надвигающийся задний борт грузовика, он вдарил по тормозам, но, конечно, полностью погасить скорость не успел. Мы аккуратно, но сильно, въехали в кузов грузовика, я увидел как сморщивается капот Мерседеса, а углом кузова неспешно выдавливается наше лобовое стекло. Угол кузова остановился в 30 сантиметрах от моего лица. Мерседес после этого Агхурнита Калевара куда-то сплавил на запчасти. Потому что чинить его было слишком дорого. Но позже он наступил на те же грабли, купив старый престарый «опель караван». Который тоже потом был побит и продан за копейки в силу дороговизны ремонта.