Она робко улыбнулась и кивнула. Ну и отлично, не одному же мне все время быть в режиме «котенок в ведре с водой»…
— Очень хорошо. Еще буквально день-другой, и о повязке можно будет забыть, — осмотрев меня, доктор подсел к столу и открыл мою историю болезни. — Рекомендации прежние: больше сна и витаминов, меньше тревог и волнений.
— Доктор, скажите, а почему в гипсе не делают дырочек? — я обшаривал взглядом процедурную.
— Позвольте поинтересоваться, а зачем они вам? — впервые во взгляде доктора я увидел что-то похожее на удивление.
— Чешется вот тут, — я ткнул пальцем в район локтя, — сейчас бы раз и почесал…
— Да, это известная проблема, — согласился он. — Просто чуточку потерпите, организм привыкнет, и чесаться больше не будет.
Потерпите. Ему легко такое говорить. Стоило моим мозгам осознать, что все около локтя закрыто гипсовой броней, как все мысли стали крутиться только вокруг зудящего участка. На сам зуд, в принципе, было пофиг, но вот отсутствие возможности почесать выводило из себя. Я встал и подошел к стеклянному шкафчику. Не то, одни баночки…
— Кровотечений и видений больше не было? — получив отрицательный ответ, доктор кивнул сам себе и продолжил. — Но вообще я вас перевожу на амбулаторный режим. Будете приходить на процедуры к обеду, а там и рентген скоро сделаем для вашей руки…
Быстренько распрощавшись с доктором, я пошел в подвал к Вилеор Семеновичу, нашему столяру. Сейчас быстренько найду у него какую-нибудь палочку и почешу. Я мысленно представлял себе что-то похожее на зубную щетку, только с очень длинной ручкой. Однако Вилеор, выслушав меня и поправив свои квадратные очки, в пух и прах раскритиковал мою идею.
— Вячеслав, ну, смотрите сами, — он порылся в горе стружек и достал обрезок, подходящий мне по размерам. — Большой попросту не пролезет, а тоненький будет гнуться и наверняка сломается в самый неподходящий момент. А оно вам надо?
— Проволока? — я принял аргументы и начал искать варианты.
— Возможно. Попробуйте, — в сомнении почесав переносицу, согласился столяр.
Вооружившись кусачками, я подошел к бухтам. Немного покачав руками за торчащие кончики, выбрал какую-то сталистую проволоку. Она в меру гнулась и замечательно пружинила. Примерив размер по руке, откусил кусочек и вернулся к верстаку. Там напильником прошелся по концам, чтобы не царапала, и немного пошоркал шкуркой, чтобы сбить ржавчину и грязь.
Аккуратно просунув кончик между кожей и гипсом, я начал проталкивать свой анти-зудительный инструмент глубже. Странное дело, стоило проволоке начать скользить по коже, как разом зачесалась вся рука, а вот около локтя внезапно успокоилось. Возюкая получившимся инструментом, я с горечью убеждался, что его не хватает. Поверхность чесалки была слишком гладкой, чтобы унять зуд, а одного кончика катастрофически не хватало. Сюда бы что-то типа грабель, причем мягоньких таких, чтобы кожу не рвать…
Шурудя на автомате проволокой, я останавливал свой взгляд на различных приспособлениях и инструментах, имеющихся в мастерской. Все не то и не так…
— О! Какие люди и без охраны! — в мастерскую ворвался Михаил. — Здорово! Чего это у тебя?
— Привет! — я пошевелил пальцами в приветствии. — Да вот, чешется страсть как под гипсом, вот и пытаюсь унять.
— Ну, брат, удачи тебе. Я тоже мучился в свое время, — он присел на стоящую табуретку, — чего только не перепробовал, но так и не нашел рецепта — раньше гипс сняли. Ты это, только водой не пробуй!
— Да знаю, предупредили уже, — вытащив проволоку, я пытался прикинуть, получится ли загнуть самый кончик.
— Кстати, я тут передачу по больничной сети слушал, — внезапно вспомнилось мне. — Кого нашли?
— Да это твой ставленник! Ну, в смысле, студент, которого ты к Успенскому послал.
— Э-э-э… — пощелкав пальцами, я порылся в памяти и вспомнил. — Сергей? Со сломанной ногой?
— Ага, он самый, — хохотнул Михаил, — только, пока он от радости скакал туда-сюда, умудрился загреметь на лестнице. Так что теперь у него еще и рука на повязке.
— А вам по шапке не прилетит? Ведь учеба начинается.
— Все в порядке! Я проследил: он справку получил и уже в деканат отправил, — успокоил меня Михаил. — Правда, теперь есть опасение, что на волне популярности он еще что-нибудь себе сломает, лишь бы остаться тут подольше. Но чего это все о нас, да о нас. Сам-то как?