Наконец-то она свободна.
Эпилог
Квартира на улице Лохматого Кафки была украшена воздушными шариками, гирляндами и плакатами. Сегодня у Лейлы мог быть день рождения.
– Где Саботаж? – спросила Налан.
Теперь у них был свежий повод для такого имени, так как их друг наконец-то в полной мере подорвал собственную жизнь. Получив ранение в тот момент, когда он сталкивал тело проститутки с Босфорского моста в компании сомнительных друзей, Саботаж попал во все возможные газеты. В ту же неделю он потерял работу, жену и дом. С большим опозданием он узнал, что у его жены был давний роман, а потому она так радовалась, когда он уходил вечерами. Этим он воспользовался во время переговоров о разводе. Что касается семейства бывшей жены, то они вовсе перестали с ним разговаривать, а вот дети, к счастью, не перестали, и Саботажу позволялось видеться с ними каждые выходные, а это ведь самое главное. Теперь у него был ларек возле Большого базара, торговавший поддельными сувенирами. Он зарабатывал вдвое меньше, чем раньше, но ни на что не жаловался.
– Застрял в пробке, – сообщила Хюмейра.
Налан махнула рукой со свежим маникюром. Между пальцами она сжимала неприкуренную сигарету и принадлежавшую Д/Али зажигалку «Зиппо».
– Я думала, у него уже нет машины. Чем он оправдается на этот раз?
– Тем, что у него нет машины. И ему пришлось ехать на автобусе.
– Он скоро приедет, подожди немного, – успокоила подругу Джамиля.
Кивнув, Налан вышла на балкон, выдвинула стул и села. Глядя вниз, на улицу, она увидела Зейнаб-122 – та выходила из продуктового, не без труда волоча пластиковый пакет.
Налан ухватилась за бок и внезапно зашлась кашлем курильщика. Грудь болела. Она начала стареть. Ни пенсии, ни сбережений у нее не было, так что сама бы она не продержалась. Они впятером поступили по-умному: стали вместе жить в квартире Лейлы и снимать ее в складчину. Поодиночке они были уязвимы, а вместе – куда сильней.
Далеко впереди, за крышами и куполами, раскинулось море, сверкающее, словно стекло, и где-то в глубине его вод – повсюду – была Лейла, тысяча маленьких Лейлочек, приставших к рыбьим плавникам и водорослям, смеющихся из двустворчатых раковин.
Стамбул – текучий город. Здесь все не навсегда. И нет ничего неизменного. Наверное, это началось тысячелетия назад, когда растаяли льды, поднялся уровень моря, нахлынули паводковые воды и все известные формы жизни были разрушены. Наверное, первыми отсюда сбежали пессимисты, а оптимисты, видимо, решили остаться и поглядеть, как пойдут дела. Налан считала, что одна из неизбывных трагедий человеческой истории состоит в том, что пессимисты выживают лучше, чем оптимисты, а это, если мыслить логично, означает, что человечество несет в себе гены тех, кто не верит в род людской.
Нахлынув, воды напирали со всех сторон, они топили все на своем пути – животных, растения, людей. Так появились и Черное море, и Золотой Рог, и Босфор, и Мраморное море. Залив все вокруг, воды создали участок суши, на котором в один прекрасный день вырос мощный город.
И она до сих пор не застыла, их родина. Закрывая глаза, Налан слышала волнение вод под ногами. Они мечутся, кружатся, чего-то ищут.
По-прежнему изменяются.
Примечание для читателя
В этой книге многое правда и абсолютно все – вымысел.
Кимсэсизлер-Мезарлыи в Килиосе – реальное место. Оно быстро разрастается. Последнее время там хоронят беженцев, утонувших в Эгейском море в попытке добраться до Европы. Как и на всех остальных могилах, на их захоронениях есть лишь номера и очень редко – имена.
Истории обитателей этого кладбища, упомянутые в книге, навеяны заметками в газетах и реальными фактами о похороненных там людях, и бабушка дзен-буддистка, летевшая из Непала в Нью-Йорк, не исключение.
Улица борделей тоже существует. Равно как исторические события, упомянутые в этой истории: массовое убийство во вьетнамской деревне Сонгми в 1968 году и расстрел демонстрации в Международный день трудящихся в Стамбуле в 1977 году. Отель «Интерконтиненталь», с которого снайперы открыли огонь, теперь называется «Мармара».
До 1990 года статья 438 Уголовно-исполнительного кодекса Турции использовалась для уменьшения на треть срока наказания насильникам в том случае, если они могли доказать, что их жертва – проститутка. Законодатели защищали эту статью, заявляя, что «моральное и физическое здоровье проститутки не сильно страдает от изнасилования». В 1990 году из-за растущего числа нападений на работниц сексуальной индустрии в разных частях страны прошли горячие акции протеста. Благодаря такой резкой реакции граждан статью 438 аннулировали. Но с того момента в стране едва ли менялись подобные законы и ничего не было сделано для равенства полов, а особенно для улучшения условий жизни работниц секс-индустрии.