е глаза уставляются на меня. - Это Саша. Саша Лорин, - произносит Андрей. Я подхожу ближе. Светлана замирает в немом ужасе. - Андрей... Зачем?.. - бормочет она, облокачиваясь на дверь, чтобы не упасть. - Мы к тебе в гости пришли, - недовольно бурчит он, отталкивая ее от двери, заходя внутрь. Я иду за ним. В комнате, в которую я захожу, потолок намного выше. Разгибаюсь. - Братик, милый, ты простил его? - она кидается ему на шею. Андрей выше своей сестры. Он сводит брови, отталкивает ее: - Помолчи! Я не понимаю, о чем они говорят. Сажусь на диванчик рядом с Тумановым. - Я вам чай принесу, - она убегает в другую комнату. - Андрей, - начинаю я. Он резко оборачивается ко мне. - Чего тебе? Не смей спрашивать ничего. Иначе пожалеешь. Я замолкаю. Светлана приносит чай, ставит его перед нами, садится напротив. Андрей уставляется на приоткрытую дверь комнаты. - Надо. Надо выйти, - он поднимается, рыча. - Сейчас приду. Мы со Светой остаемся наедине. Она молчит, наливая мне чаю. - Саша, - тихо говорит, а сама вся дрожит, - не обижайте Андрея. Не надо. И он простит Вас. Только Вы его не бойтесь. Он уйдет, когда время настанет, - ее рука ложится поверх моей. Другая, совершенно не такая, но все же холодная. Холод, который веет от Туманова, скорее могильный. - О чем ты? - Он снова Бога видит, - Света не успевает договорить. Андрей появляется прямо за ее спиной: - Письма приходили? - Да. Тебя звали в Москву. Говорят, такие специалисты, как ты, им нужны. - О моей судимости говорила им? - Да. Они не обратили на это внимания. - Значит, поеду в Москву. Я, кажется, тут надолго. Я допиваю чай. Андрей бестактно хватает меня за руку, тянет к выходу: - Пошли. Ехать пора. Я вспоминаю о машине. Боже, что за гипноз? Как он мог увести меня так далеко за собой? Я поднимаюсь с дивана, выхожу в прихожую. Андрей и Светлана шепчутся. Девушка просит его о чем-то. Простить и помиловать... Кого? Меня? Туманов. Твоя фамилия соответствует тебе и твоему характеру. Я в твоей западне. Мы не попадаем на молебен. Ехать в церковь нет смысла. Андрей предлагает оставить это до следующей недели. Соглашаюсь. Машина, как по-волшебству, снова заводится. Я поворачиваю ключ зажигания, слышу звуки мотора. Чудеса... - Что за альбом? - спрашивает Андрей, когда мы возвращаемся домой. Я принимаюсь за планирование графика работы на следующую неделю. Туманов, затеяв уборку, находит в комоде, в нижнем ящичке, в горке старого постельного белья мой школьный альбом. - Да так, - нехотя говорю я. - Мои школьные годы. Туманов садится со мной. Открывает на первой странице, удивленно смотрит: - Это ты такой маленький? Я отрываюсь от своих дел: - Я, Андрюш, я. - А тут? Пухленький такой. - Ой, прекрати! Не смотри! Стыдно мне даже, - я пытаюсь отнять у него альбом. Он хохочет. Нечаянно альбом падает. А мы и не замечаем, хохочем, пытаемся защекотать друг друга. - Саш! Ну пусти, - стонет он, а потом смеется, пытается выползти из-под меня. Я крепко прижимаю его к дивану. Ох, ну и не наигрался я в детство... Он поворачивает голову. Альбом, лежащий на полу, открыт на последней странице. - Что это? - он тянется к нему, пытаясь поближе рассмотреть фотографию. Туманов к нам перешел в одиннадцатом классе. Тогда мы, высокие, взрослые, крепкие ребята стоим у входа в школу. Сбоку жмется рыженький паренек маленького роста, щупленький, младше нас на года три. Это Туманов. - Ничего, - я обхватываю ладонями его лицо, разворачиваю к себе. - Фотография. Твой одиннадцатый класс. - Да... Неважно. Красивее я не стал! Он выползает из под меня и хватает с пола альбом. Внутри все холодеет. Я подхожу к нему, пытаюсь вырвать альбом. Страшно. Дрожит все. Туманов, вроде и со мной рядом стоит, но как-то отдаляется. И я не могу до него достать. Потолок рушится. И я молю, чтобы толстая глыба придавила меня. Хочу сейчас умереть. Или провалиться сквозь землю, в ад, например. Вполне заслуженно. - Я? - он оборачивается ко мне. И тут же оказывается со мной очень близко. Я не могу отшагнуть назад. Ноги приклеены к полу. Сон. Просто очередной сон. Я открою глаза. Проснусь. И покажется, что Туманов мне приснился и ни черта на самом деле не было! Я открываю глаза. Его лицо прямо передо мной! Глаза в глаза! - Ты учился со мной в одном классе? Я отворачиваю голову, а его взгляд передо мной! Я делаю шаг назад. А он не отступает. Стоит у меня перед носом! Смотрит! Смотрит!!! Я падаю на пол, закрываю лицо руками, а взгляд меня не покидает! Осталось глаза выколоть. - Саш? Ты чего? - открываю глаза, а он навис надо мной. - Я... я... - я чуть язык не проглатываю! Он разворачивает ко мне фотографию нашего класса, показывает пальцем на меня. - Ты, получается, со мной учился. Не помнишь, как его звали? Молчу. - Помню. Он меня тогда... Погоди, - он замирает. Я, кажется, не дышу довольно долго, - а ты где тут? Молчу. - У вас с этим ублюдком глаза похожи. Он наклоняет голову в бок. - Глаза. Глаза, - кладет руку мне на горящие щеки, поглаживая по ним. - Глаза. Он щурится. Я сам того не замечаю. Он хватает меня за волосы, тянет на себя, грозно шипит: - Долго собирался молчать? - перед глазами у меня пелена. Я вижу его смутно. Он резко опускает мою голову вниз, так что я чуть не ударяюсь головой об пол. Ногой наступает мне на спину, пинает. Я, обессилевший, словно из меня выпили всю жизненную энергию, падаю на спину, распластываюсь на полу. - Долго мной наслаждался? - он хватает горячий кофе со стола, выливает мне на лицо. Боль! Горячо! Глаза! Глаза! Он вылил на меня кипяток! Кричу, утопая в этом крике, пытаясь всячески стереть горячую жидкость с лица, открыть глаза. Они ломят, голова кружится. - А что, если теперь силы будут равны? - он усаживается на меня, врезает звонкую пощечину. Горячая боль уходит, приходит черная пелена, глаза горят, щека разрывается на части. Сердце, я слышу, я чувствую, как оно вырывается наружу. Захлебываюсь собственным воздухом. Он держит пальцы сжатыми на моем горле. - Помилуй! - хриплю, брыкаясь, понимая, что он каким-то образом сильнее меня! - Ааааа! - он орет. Орет громко, пронзительно, оглушает меня. Я распахиваю глаза, чувствую, как резкий свет режет их. Крик обволакивает меня полиэтиленовым мешком. Я оказываюсь в бездыханном пространстве. Туманов подхватывает меня за волосы, ударяет головой о ножку стола. Сознание еще варит пару минут, но перед глазами темнота. «Просыпаюсь» я в прихожей. Около стола. Около рта застывшая кровь. Ноги ломят, руки не поднимаются. Свет выключен, в доме тишина. Только сейчас замечаю. Окно открыто. Холодный осенний ветер обдувает меня. Занавески вихрем крутятся. Ну и морозильник! Я облит чем-то вонючим. Господи, чистой воды самогон. Мне его дядя в прошлом году давал. Где Туманов его нашел?! Приподнимаюсь. Усаживаюсь на колени. Отлично, он меня еще и раздел. Вижу рядом с собой коробок и разбросанные около него спички. Господи Праведный! Да он поджечь меня хотел, что ли?! Во мне просыпаются силы. Я отползаю подальше от коробка со спичками. Нахожу мобильник на столе, хватаю его, набираю номер Туманова. Гудки. Гудки. Сбросил. Сам перезванивает. Что он удумал еще? - Проснулся? - слышу шум и его голос. - Ты где? - вскрикиваю я. - Понял, что я ушел от тебя? Умница. Я не хочу тебя убивать. Но очень руки чешутся! Бог не позволяет. Молчу. Тяжело дышу. Поднимаюсь и медленно иду к окну. Глаза болят, тело ломит, голова валится с плеч. Закрываю окно. Он слышит щелчок и тихо смеется. - Представь, что теперь силы равны. Я избиваю тебя. И мне в этом помогают три друга амбала, которые выше тебя в два раза. Двое тебя держат, один снимает на камеру и мечтает сотворить с тобой невообразимое! А я тем временем грубо имею тебя. Закрываю рот рукой. Рвотный рефлекс пожаловал. Я оказываюсь на месте Туманова. Ноги подкашиваются, я падаю на пол. Образ Макса нависает надо мной. Володька и Ваня держат мои руки. Паника! Но вместо меня... Туманов. Дает мне еще одну звонкую пощечину. Мучается с пряжкой на моем ремне. Господи, спаси! Мобильник падает из рук. Я слышу голос Андрея: - А потом измученного, в крови, лишенного всего прекрасного, чистого, оставляет на морозе! При открытом окне! Облитого паленой водкой! После этих слов окно распахивается, ветер влетает в комнату, охватывает меня, сковывает, сжимает всеми силами. Холодно. Холодно. Холодно! - Андрей! Андрей! - падаю на пол и ору в трубку. - Прости меня! Прости! - У меня теперь есть второй шанс все исправить. Я воспользуюсь им. Слышишь? - Андрей! - я и не замечаю, как плачу. Проще просто умереть. - Где ты? - На вокзале. Помнишь, меня приглашали в Москву? Так вот... Не даю договорить: - Не поедешь! Не пущу! Я... я... Андрей! - дрожу. Боже, я боюсь его потерять. Я привязался к нему. - Я люблю тебя. Слышишь меня? Сильнее, чем друга, крепче, чем брата. Я умру без тебя! - Этого я когда-то хотел. Чтобы ты умер. - Андрей, - его голос становится тихим, спокойным. - Ты меня спас. От одиночества. - Дурак. Я был причиной твоего одиночества. Я твое проклятие. Оставь меня, а я оставлю тебя. - Я не смогу так жить! - во мне снова рождаются новые силы. Поднимаюсь. Бегу в ванную. Надо умыться. Одеться. Ехать. К нему. - Прощай, Лорин