Он разворачивает ко мне фотографию нашего класса, показывает пальцем на меня. - Ты, получается, со мной учился. Не помнишь, как его звали? Молчу. - Помню. Он меня тогда... Погоди, - он замирает. Я, кажется, не дышу довольно долго, - а ты где тут? Молчу. - У вас с этим ублюдком глаза похожи. Он наклоняет голову в бок. - Глаза. Глаза, - кладет руку мне на горящие щеки, поглаживая по ним. - Глаза. Он щурится. Я сам того не замечаю. Он хватает меня за волосы, тянет на себя, грозно шипит: - Долго собирался молчать? - перед глазами у меня пелена. Я вижу его смутно. Он резко опускает мою голову вниз, так что я чуть не ударяюсь головой об пол. Ногой наступает мне на спину, пинает. Я, обессилевший, словно из меня выпили всю жизненную энергию, падаю на спину, распластываюсь на полу. - Долго мной наслаждался? - он хватает горячий кофе со стола, выливает мне на лицо. Боль! Горячо! Глаза! Глаза! Он вылил на меня кипяток! Кричу, утопая в этом крике, пытаясь всячески стереть горячую жидкость с лица, открыть глаза. Они ломят, голова кружится. - А что, если теперь силы будут равны? - он усаживается на меня, врезает звонкую пощечину. Горячая боль уходит, приходит черная пелена, глаза горят, щека разрывается на части. Сердце, я слышу, я чувствую, как оно вырывается наружу. Захлебываюсь собственным воздухом. Он держит пальцы сжатыми на моем горле. - Помилуй! - хриплю, брыкаясь, понимая, что он каким-то образом сильнее меня! - Ааааа! - он орет. Орет громко, пронзительно, оглушает меня. Я распахиваю глаза, чувствую, как резкий свет режет их. Крик обволакивает меня полиэтиленовым мешком. Я оказываюсь в бездыханном пространстве. Туманов подхватывает меня за волосы, ударяет головой о ножку стола. Сознание еще варит пару минут, но перед глазами темнота. «Просыпаюсь» я в прихожей. Около стола. Около рта застывшая кровь. Ноги ломят, руки не поднимаются. Свет выключен, в доме тишина. Только сейчас замечаю. Окно открыто. Холодный осенний ветер обдувает меня. Занавески вихрем крутятся. Ну и морозильник! Я облит чем-то вонючим. Господи, чистой воды самогон. Мне его дядя в прошлом году давал. Где Туманов его нашел?! Приподнимаюсь. Усаживаюсь на колени. Отлично, он меня еще и раздел. Вижу рядом с собой коробок и разбросанные около него спички. Господи Праведный! Да он поджечь меня хотел, что ли?! Во мне просыпаются силы. Я отползаю подальше от коробка со спичками. Нахожу мобильник на столе, хватаю его, набираю номер Туманова. Гудки. Гудки. Сбросил. Сам перезванивает. Что он удумал еще? - Проснулся? - слышу шум и его голос. - Ты где? - вскрикиваю я. - Понял, что я ушел от тебя? Умница. Я не хочу тебя убивать. Но очень руки чешутся! Бог не позволяет. Молчу. Тяжело дышу. Поднимаюсь и медленно иду к окну. Глаза болят, тело ломит, голова валится с плеч. Закрываю окно. Он слышит щелчок и тихо смеется. - Представь, что теперь силы равны. Я избиваю тебя. И мне в этом помогают три друга амбала, которые выше тебя в два раза. Двое тебя держат, один снимает на камеру и мечтает сотворить с тобой невообразимое! А я тем временем грубо имею тебя. Закрываю рот рукой. Рвотный рефлекс пожаловал. Я оказываюсь на месте Туманова. Ноги подкашиваются, я падаю на пол. Образ Макса нависает надо мной. Володька и Ваня держат мои руки. Паника! Но вместо меня... Туманов. Дает мне еще одну звонкую пощечину. Мучается с пряжкой на моем ремне. Господи, спаси! Мобильник падает из рук. Я слышу голос Андрея: - А потом измученного, в крови, лишенного всего прекрасного, чистого, оставляет на морозе! При открытом окне! Облитого паленой водкой! После этих слов окно распахивается, ветер влетает в комнату, охватывает меня, сковывает, сжимает всеми силами. Холодно. Холодно. Холодно! - Андрей! Андрей! - падаю на пол и ору в трубку. - Прости меня! Прости! - У меня теперь есть второй шанс все исправить. Я воспользуюсь им. Слышишь? - Андрей! - я и не замечаю, как плачу. Проще просто умереть. - Где ты? - На вокзале. Помнишь, меня приглашали в Москву? Так вот... Не даю договорить: - Не поедешь! Не пущу! Я... я... Андрей! - дрожу. Боже, я боюсь его потерять. Я привязался к нему. - Я люблю тебя. Слышишь меня? Сильнее, чем друга, крепче, чем брата. Я умру без тебя! - Этого я когда-то хотел. Чтобы ты умер. - Андрей, - его голос становится тихим, спокойным. - Ты меня спас. От одиночества. - Дурак. Я был причиной твоего одиночества. Я твое проклятие. Оставь меня, а я оставлю тебя. - Я не смогу так жить! - во мне снова рождаются новые силы. Поднимаюсь. Бегу в ванную. Надо умыться. Одеться. Ехать. К нему. - Прощай, Лорин. - Я еду к тебе! Убей меня прямо там! Только не уезжай вот так... - Как? - его голос долбит по ушам, несмотря на то, что он мягкий и нежный. В отражении я вижу чудовище с красными глазами и бордовым лицом. - Я не могу без тебя... Андрей! Гудки. Черт! Быстро умываюсь. Душ принимать некогда. Господи, я даже не знаю, во сколько поезд на Москву. По дороге хватаю джинсы и футболку. На влажное тело натягиваю их. Господи, лишь бы успеть. Выбегаю из дома, чуть не падаю. Шнурки на ботинках не завязаны. Добираюсь до машины, завожу ее. Мотор ревет. - Давай, милая. Выжми все, что можешь, - шепчу, поглаживая руль машины. Выезжаю из дома, не закрывая не то что гараж, даже входную дверь. По дороге набираю Андрея. - Туманов! - ору в трубку, проносясь на красный. Чуть не сбиваю старушку. Боже, прости душу грешную. - Чего тебе? - Я уже еду! Во сколько поезд? - А что, если он уехал уже? Да отвали от меня! Я тебя ненавижу! - Андрей, - машина не слушается меня. Виляет из стороны в сторону. - Я эгоист. Но я не отпущу тебя. Никто не примет ни тебя, ни меня. Мы обречены. - Проживу в одиночестве. Я бросаю трубку, Лорин. И мобильник выкину, чтобы ты меня никогда не нашел. - Андрей! Не смей! О Боже... Аааааа! Меня выносит на встречку. Руль не поворачивается. Мобильник падает. - Лорин? Ты чего там?! Эй! Не молчи! - Туманов орет что-то там. А руки скользят. Не справляюсь с управлением. Сталкиваюсь с автобусом. - Саша! Саша, не молчи! Меня уносит в сторону. Первый удар. Машина переворачивается. Ударяюсь головой о крышу. Второй удар, прижимаюсь к стеклу. Оно трескается. Ранюсь о него. Третий удар. Машина съезжает вниз. Андрей что-то там орет в трубке. Мобильник лежит рядом со мной, а меня придавило... Я еще жив. Я смогу... В голове вертится голос Туманова. Та самая песня, что он напевал: - Здесь нас больше нет. Мы легче, чем воздух и свет. За мной... Покидай.