Судьбы нет, но каждому из нас суждено родиться в разных семьях
Господи, Боже мой, удостой не чтобы меня утешали, но чтобы я утешал, Не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимал, Не чтобы меня любили, но чтобы я других любил, Ибо кто дает - тот получает, Кто забывает себя - тот обретает, Кто прощает - тот простится, Кто умирает - тот просыпается к вечной жизни. Символ веры. Из молитвенника.
- Сашка, где ты ходишь?! - Макс психует. Я захожу в туалет. Уже целая шайка наших ребят собралась там. Ваня раздает всем сигареты из пачки, Володька ищет зажигалку, а в это время я достаю из-под свитера бутылку Клинского. Парни хохочут. Оборачиваюсь и вижу сзади себя двух девушек. Они из параллельного класса. Сто процентов их сюда привел Макс. - Прости, братан, на тебя бабы сегодня не найдется, - я с ними смеюсь в голос. Голова кружится. Я понимаю, что я сейчас в грязном мужском сортире, в компании трех парней и двух девушек. Нет, в компании трех собутыльников и двух шлюх. Володька достает пластиковые стаканчики. - Это какая по счету? - он смотрит на бутылку. Я мысленно пересчитываю все то, что мы успели выпить до праздника. - Вроде четвертая, - трехлитровая бутылка чуть не ускользает из моих рук. Всё, не могу держаться. Но это так прияяяятно! Шатает, и земля уходит из-под ног. И ты понимаешь, где ты, но не можешь осознать, зачем ты что-то говоришь или делаешь. После каждого жеста, слова, ты должен сказать «ой», осознавая, что творишь такую ахинею... Но ты этого не осознаешь. Ты же пьян. - Дамы, вы с нами? - я притягиваю к себе за руку какую-то девчонку. Она вешается мне на шею. Короткая плиссированная юбка, сапоги выше колен, кофточка с открытым декольте. Вот это грудь... - Сашка, - меня отталкивает от нее Макс, - это, вообще-то, моя девушка, - мы тихо ржем с пацанами, зная, что она «его» только на эту ночь. Встречается он с ней, чтобы просто задрать ей юбку. Вот она, золотая молодежь одиннадцатого класса. В этой компании отличник, будущий гениальный психолог, прекрасный семьянин и директор строительного завода. Алкоголь дурманит. Если его вовремя не бросить, можно не стать тем, кем мы должны были стать. Такие шалости не должны быть среди молодого поколения. В другие времена это считалось аморальным. Для нас - норма. Это неправильно. Но в то время для меня это было весело. Маринка подходит ко мне. Я же красавец школы, хорошист, на мотоцикле гоняю, да еще и первый хулиган. Брутальный, сильный. Для меня моральные ценности и устои - это издевательство над другими. Я ловлю кайф оттого, что доставляю людям боль. Физическую или моральную - не так важно. Главное, доставляю. И они корчатся, плачут, кончают жизнь самоубийством - всё по моей вине. Так это же здорово... И никто не пожалуется на меня. Никто, ведь все боятся моего отца. Прокурор города... Связи. Всегда связи. Девушки липнут. Но я не хочу постоянства. Люблю разнообразие. Знаю, что Маринка чистая, как вода в роднике. Клянется в любви Максу, а сама с ним встречается лишь для того, чтобы быть со мной. Мне восемнадцать. Но я, мои друзья, одноклассники, ведем себя не так, как вели наши бабушки и дедушки в нашем возрасте. Стыдно? Да нет. Мы же пьяные. Полбутылки уже выпито. Маринка целуется с Максом. Так развратно, что меня начинает тошнить. В кабинке такие стоны, что в дрожь кидает. От души Ванька с той девкой веселится. Если бы у меня была бы дочь, то я не пускал бы её никогда на такие вечеринки, заранее зная, что тут творится. Не хочу, чтобы её лишил чести вот такой Ванька с первой парты. Но у этих девочек, видимо, нет родителей. А объяснять каждой телке, что это неправильно - значит потерять доступных девочек. Я прикуриваю от сигареты Володьки, и мы, сидя на подоконнике, пускаем дым в открытое окно туалета. Осенний бал. О да, видел бы директор, как мы веселимся. Чтобы проветрить туалет, открываем окно на всю. Дым и запах алкоголя вылетает наружу. Осень. А небо уже затянуто тяжелыми, огромными снеговыми тучами. Дым плывет тягучей полосой вверх. Стоны в кабинке переходят в крики, слышно тяжелое, учащенное дыхание. Кончили. Ну наконец-то. А то я думал, у меня уши завянут. Не знаю, честно, как люди смотрят порно или наблюдают за тем, как другие занимаются сексом. Это же мерзко. Другое дело, когда ты наедине со своим партнером, зная, что никто за вами не смотрит. Вы отдаетесь друг другу. Маринка отрывается от Макса. Из кабинки выходит та девка, одергивает юбку, отнимает у меня сигарету, шлет воздушный поцелуй. Меня перекашивает. Фуууу! Но мы с Володькой смеемся. - Пошли? - спрашивает она, выдувая дым прямо в милое личико Марине. Так-то она девочка хорошая, просто связалась с хулиганами, кобелем Максом и гулящей подругой. Но это не мои проблемы, зачем мне говорить? Мне еще с Маринкой замутить охота. - Пойдем, - кивает Марина. Девушки берутся за руки. - Такое расскажу, - она смеется подруге на ухо. - Тебя, Ванек, обсуждать будут, - подкалываю я. Но Ванька в таком экстазе, что его сейчас танком не пробьешь просто. В дверь стучатся. У Макса из рук падает сигарета. - Шухер! - В окно прыгай, - мы все ржем. - Откройте, пожалуйста, - за дверью тонкий, тихий голос. - Баба, что ли? - Так напилась, что сортир перепутала, - я ржу громче всех. Открываю дверь. Но потом смех сам поднимается ко мне в горло, и я просто давлюсь им. - Рыжий, вваливайся, - я хватаю его за шкирку. - Чо за педик? - Макс окидывает его презрительным взглядом. Хотя этот взгляд таит каплю похоти. Мы-то с парнями знаем, что Максу пофиг с кем спать. Он утверждает, что это всего лишь его бисексуальность. На самом деле это псих и извращенец, который хватает и кидается на все, что движется. - Можно... Мне нужно в туалет, извините, - обалдеть! Сама милота. - Ангел, ты откуда? - Ванька наклоняется и смотрит на него. - Этот