– Я сделаю с тобой всё, что пожелаю, – прошептал он, поднимая подол юбки.
Теперь он наблюдал мои чёрные кружевные трусы с ехидной улыбкой, ожидая этого момента весь вечер. Боже, ну почему я такая глупая?! Глаза загорелись, когда я попыталась вырваться. Тод присел на колени, оставляя своё лицо на уровне моего, и раскрывал ширинку.
– Пожалуйста, – вырвался из меня всхлип. Слезы неустанным потоком покрывали мое лицо, покрасневшее от стыда и горя. Я надеялась, что меня услышит хотя бы одна живая душа.
Он ударил меня по щеке, оставив отпечаток и встряхнул, как тряпичную куклу. Щека покраснела, а от ладони остался свежий отпечаток.
– Заткнись.
Он выпустил на волю приличных размеров член и стал медленно опускать мои трусики. Его дыхание участилось, когда Тод увидел, что за ними, а я только этого и ждала. Чтобы он отвлёкся. Руки-то он держал крепко, а вот про ноги забыл. Тупой ублюдок!
Я дёрнулась, и моё колено врезалось ему в живот с такой силой, что теперь руки мои были на свободе, чем я моментально воспользовалась. Ударив кулаком по скуле Тода, я отшатнулась и принялась подниматься. Костяшки пальцев неумолимо горели от боли. Мои глаза неистово пытались найти место, где он меня бы не нашел, пересекая разные углы сада. Мне было ужасно страшно и обидно, что судьба так жёстко обошлась со мной.
Быстро сняв с себя неудобные туфли, я что есть сил убежала на стоянку, пытаясь отыскать машину Алекса, а вслед слышала душераздирающие вопли и маты в свой адрес. Почувствуй на себе эти удары, жалкий маньяк!
Моё сердце колотилось, как бешеное, намереваясь разорвать грудную клетку. Больное лёгкое горело от недостатка кислорода и жидкости, а губы всё еще ощущали вкус запёкшейся крови, когда Тод разбил мне губу. Теперь тело напоминало мне один большой синяк.
Наконец, обшарив всю стоянку, подходя к каждой машине, смотря в окна, я добралась до машины друга. Мне нужна была его помощь, его поддержка, его забота, весь он, но то, что я увидела, заставило меня попятится на несколько метров назад, закрыв рот рукой, чтобы не завыть от боли и горечи. То, что сейчас происходило со мной и Тодом, было между Алексом и Кэртин. Только Кэтрин отдалась добровольно и теперь стонала от удовольствия и извивалась под телом Алекса. Я видела, как эта махина ходила ходуном. Мой лучший друг занимался сексом с Кэтрин в машине. Не сдержавшись, я разрыдалась, что есть сил, убегая прочь. Надеясь оставить позади и Тода, и Алекса, и весь этот сумасшедший вечер. Надеясь, что разрывающаяся душа найдет в ком-то или в чем-то покой.
Глава 5
Мне было настолько паршиво и неприятно от всего произошедшего, что взгляд помутнел, и я толком не разбирала куда шла, легко отдаваясь интуиции. Мои ноги заплетались, словно я выпила пару тройку рюмок и опьянела. Моментально я почувствовала бесконечную усталость и … боль.
Парень, которого любила, и который являлся по существу моим лучшим другом, переспал с девушкой, которую я ненавидела еще со второго класса. Меня пытался изнасиловать мой кавалер, а под глазом стал расплываться синяк. Все тело ныло и молило меня о помощи. Чудесная ночь!
Дул холодный ветер, от чего я задрожала сильнее. Мои руки и ноги покрылись ссадинами и синяками, глаза под отёкшими веками еле открывались, давая возможность наблюдать, куда я следую. Я оказалась в переулке между скрещенными улицами. Тёмные стены давили на меня, давая понять, чтобы я ускоряла шаг, поскорее выходя на свет. Дыхание было хриплым и частым. Одышка мучила мои горевшие легкие. Воздух наполнился запахом сырости и смрада. Словно из жанра романтической комедии я резко попала в некий ужастик.
Моя ступня нащупала нечто мокрое и противное, наступила на лужу, еще лучше! Теперь и мои ноги промокли в холодной жидкости. Заморосил дождь, столь приятный, что я невольно закрыла глаза, остановилась и подняла голову, наслаждаясь тем, что моё тело остужают прохладные капли.
Руки тут же заболели, когда я подняла их, чтобы пригладить промокшие волосы и убрать с лица. Царапины зашипели, вода очищала кожу от запёкшейся крови. Я провела пальцами по лицу и вздрогнула, вспомнив об ударе. Оно было пылающим, горевшим от стыда и разочарования. Потом прошлась по платью – грязному и истерзанному, обняла себя за плечи и снова зарыдала, что есть сил, еле сдерживая крик.