— Вообще-то у меня очень понимающая жена, так что я уж как-нибудь выживу.
— И к чему же ты пришел? — спросила Тувессон.
— К тому, что Фабиан был прав в своей теории о том, как взаимосвязаны расследования, и в том, что это не работа нескольких отдельных преступников с разными мотивами, а одного человека. — Он поднял вверх указательный палец. — Фабиан, не надо так удивляться. Когда-нибудь, думаю, у тебя тоже получится. — Он одарил Фабиана улыбкой и подмигнул, прежде чем снова обратился к остальным. — Оказалось, что, не осознавая этого, мы собрали ДНК-образцы в виде фрагментов кожи, волос и слюны одного и того же человека на всех трех местах убийства.
— Означает ли это, что чисто технически мы можем привязать одного и того же человека, о котором идет речь, к убийству Мунифа Ганема, Леннарта Андерссона и Молли Вессман? — спросила Тувессон.
Муландер кивнул.
— И с большой долей вероятности даже Эверта Йонссона, хотя пока мне удалось сопоставить только один отпечаток пальцев с кокона с отпечатком из прачечной.
— Это просто невероятно! Но скажи мне, почему мы не обнаружили этого раньше, ведь доказательства были найдены и лежали в вашей лаборатории все это время?
— Этому есть несколько различных объяснений. Во-первых, мы только сейчас начали получать результаты по образцам ДНК, во-вторых, никто из нас не думал всерьез о том, что это мог быть один и тот же преступник до вчерашнего дня, когда Фабиан…
— Мы думали об этом, — перебила его Лилья. — Нам просто не удалось найти какой-то общий мотив.
— Именно. И именно поэтому для меня не было главным приоритетом сопоставить все отпечатки и образцы, которые мы получили. Но вы можете считать виноватым меня, если вам от этого станет легче. Нет проблем. Как будто у меня было двадцать пять, а может, и все двадцать шесть часов в сутках.
— Да, я действительно в большой степени могу винить тебя. — Тувессон закрыла дверь. — Это не означает, что и ты, и все мы не работали намного больше, чем можно только представить в течение нескольких последних недель. Но, честно говоря… Вам не кажется немного странным, что только сейчас, после четырех убийств, мы осознали, что это вовсе не отдельные события, а действия серийного убийцы? Серийного убийцы, который, вероятно, сейчас вовсю планирует следующее преступление.
— Ну да, немного странно, — пожал плечами Муландер. — Я бы сказал, что все в этих расследованиях было и остается необычайно странным. Все, от совершенно разных способов убийства до выбора жертв. Взять хотя бы время. Эверт Йонссон задыхается в своем коконе где-то около 25 мая…
— Ингвар, я…
— Подожди, вообще-то сейчас говорю я. После этого проходит почти двадцать дней, прежде чем Муниф Ганем погибает в прачечной. Через три дня Молли Вессман умирает от отравления, то есть в тот самый день, когда Леннарт Андерссон был зарезан прямо на глазах у множества свидетелей в «Ика Макси». — Муландер развел руками. — Так что нет, в нынешних обстоятельствах я бы скорее сказал, что мы работали довольно быстро и эффективно.
— Я полностью отдаю себе отчет в том, что это расследование не похоже ни на одно другое и что Национальная криминальная лаборатория, несмотря на наш приоритет, предоставила результаты образцов ДНК только сейчас. Но отпечатки пальцев, например, ты же имел к ним доступ все время.
— Да, но, как я уже сказал, мы…
— Дело не в том, что мы решили или не решили, к чему пришли. Или в том, насколько ты занят и сколько часов в сутках. Я считаю, что ты должен всегда сопоставлять все образцы, которые получаешь, даже если я не просила об этом. Особенно в нынешних обстоятельствах. Кто знает, на какой стадии сейчас было бы расследование, если бы еще неделю назад ты обнаружил, что отпечатки пальцев из прачечной в Бьюве были и в квартире Молли Вессман?
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
— Тебе не нужно ничего говорить. Мы все делаем ошибки и бывает упускаем что-то. Просто такое никогда не случается с тобой. Поэтому мне интересно, от чего это может зависеть. У тебя личные проблемы, которые мешают работе? Может, случилось что-то, что мешает тебе сосредоточиться на рабочих моментах? Может, мне надо попросить помощи извне?
— Нет, нет, я в порядке. Я в норме.
— Точно? Я вполне могу понять, что ты устал от такой работы и нуждаешься в отдыхе. Я просто должна знать, на что могу рассчитывать.
Фабиан смотрел, как Муландер стоит и кивает, как провинившийся ребенок. Неужели все его грехи наконец настигли его?