Ленин старательно и последовательно обходил интеллектуальную вершину российской общественной мысли… Стоит ли удивляться, что человек, проявивший себя как исключительно напористый, виртуозный и удачливый политик, получив необъятную власть, использовал ее не во благо, а на историческую беду России…
Гениальность тактика и злодейство стратега. Симбиоз гениальности и злодейства.
Лишенные Лениным родины, российские таланты также не щадили его в своих оценках. Великий И.А. Бунин, будущий лауреат Нобелевской премии, в минуты озлобленного исступления, выступая 16 февраля 1924 года в Париже с речью «Миссия русской эмиграции», с глубокой горечью сказал: «Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом, населенный могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освященный богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурою. Что же с ним сделали? Заплатили за свержение домоправителя полным разгромом буквально всего дома и неслыханным братоубийством, всем тем кошмарно-кровавым балаганом, чудовищные последствия которого неисчислимы…» С тоской глядя в зал, Бунин продолжал: «Планетарный же злодей, осененный знаменем с издевательским призывом к свободе, братству, равенству, высоко сидел на шее русского «дикаря» и призывал в грязь топтать совесть, стыд, любовь, милосердие…» Великий писатель считал, что сказанного мало:
«Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет?»{44}
В.В. Розанов еще в роковой год Октября напишет для будущей книги «Черный огонь. 1917 год» безжалостные строки: Ленин «был рассчитан на самые темные низы, на последнюю обывательскую неграмотность… Ленин отрицает Россию… И народа он не признает. А признает одни классы и сословия… России нет: вот подлое учение Ленина»{45}.
Ленин никогда не услышит и не прочтет этих слов, но они будут жить так же долго, как и ленинские «дела» и «учение». Так интеллектуалы России отвечали своему погубителю.
Отторжение Лениным великой интеллектуальной среды России, творений ее гениев дало во времена большевистских посевов столь глубокие ядовитые всходы, что трудно сказать, когда мы с ними совладаем. В этой борьбе с «большевизмом» душ и ленинским схематизмом решения вековых вопросов заключается не только трудность, но и опасность; ведь прошлое особенно беззащитно перед безапелляционностью невежества. По большому счету, Ленин и ленинизм прервали многовековую интеллектуальную традицию, что является одним из важнейших источников многочисленных бед великого народа. «Спасающий спасается. Вот тайна прогресса – другой нет и не будет…» – писал великий Владимир Соловьев. Большевики не «спасали» Россию и не «спаслись» сами – таков вердикт истории. В книге В.В. Сербиненко о B.C. Соловьеве автор на всем протяжении своей очень умной работы утверждает: разрыв богатейшей интеллектуальной российской традиции чреват тяжелейшими духовными последствиями{46}. Именно Ленин со своими «профессиональными революционерами» совершили этот трагический разрыв.
Мстить истории бессмысленно. Смеяться над ней глупо. Значительно важнее ее понять и, как говаривал блистательный В.О. Ключевский, увидеть, где мы «запнулись или рухнули». Где начался долгий период российского нигилизма, который мы, кажется, начинаем если не преодолевать, то хотя бы понимать.
Грех Октября
Шел третий год империалистической войны. В окопах гибли миллионы солдат. Канонада, газовые атаки, висящие на колючей проволоке серые пятна убитых солдат, парящие в небесах немецкие «цеппелины» отражали страшный облик Первой мировой войны в Европе. Война прошла через свой «экватор». Было не много сомневающихся в том, что Германия со своими союзниками в конце концов стратегически потерпит поражение, особенно после того, как в войну вступили Соединенные Штаты Америки. Положение России было тяжелым, но не безнадежным. Фронт стабилизировался. Однако социалистическая агитация основательно разлагала войска. Эшелоны с пополнениями прибывали на фронт часто полупустыми: началось массовое дезертирство.
Последний Председатель Государственной Думы Родзянко позже вспоминал, что к 1917 году «дезертиров с фронта насчитывалось около полутора миллионов. В плену у неприятеля уже было около 2 миллионов солдат… Так работали большевистские агитаторы, усиливая естественное нежелание крестьян воевать…»{47}. Страна и народ устали от войны.
46
См.:
47