По окончании Гражданской войны милитаризм после небольшой паузы стал набирать силу. Партийно-государственная бюрократия быстро окрепла. Снизу доверху выстроилась иерархия большевистских вождей. После спасительной оттепели нэпа экономика на долгие десятилетия встала на директивные, «плановые» рельсы. Великая иллюзия коммунизма превратилась в историческую, стратегическую цель. Партия лелеяла два главных «отряда»: армию и спецслужбы. Контроль в обществе приобрел тотальный характер. Историческая летопись была быстро вся «пересмотрена». «Социальная справедливость» выразилась в гарантированной бедности. Ликвидирована безграмотность. Возникло закрытое общество. Сделана грандиозная попытка создать новую натуру человека. Все возникающие проблемы – из-за происков внутренних и внешних врагов…
Как справедливо заметил в своем провидческом романе «1984» Дж. Оруэлл: для господствующего клана «власть стала не средством, а целью». Идеалом стала сама Система. В ней можно было критиковать все, что не затрагивало параметры системы, а они (смотрите выше) безгранично широки. В ленинской системе было полностью использовано то, что работало на большевизм: община, царистские убеждения, уважение к государственной силе, авторитаризм образа жизни, привычка к догме и склонность к анархизму.
Ленинская система оказалась поразительно живучей. Некоторые ее проявления пугали еще при Ленине отдельных его сторонников.
Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин написал Л.Д. Троцкому записку, которую тот показал Ленину. Нарком, в частности, писал: «Теперь «Управление делами» – государство в государстве. Карахана и меня отшили от хозяйства – ранее была «бессистемность», а теперь «система», т. е. каждая мелочь выходит и нисходит по 5–6 иерархическим ступеням, пишется масса бумаг, а приезжающие иностранные миссии оказываются без кроватей, и все журналисты сбежали за границу от голода, я же сбежать за границу не могу и потому дошел до крайней слабости и постепенно гасну во славу «системы».
В те годы, когда рождалось советское государство, Чичерин, одаренный, но в личном плане очень одинокий человек, был незаменим для Ленина. Их сближало и то, что оба усматривали в Германии особую роль для России. Пожалуй, было время, когда Ленин ни с кем так часто не советовался, как с Чичериным; вождь чувствовал постоянную потребность общаться с этим больным и тучным человеком. Записка Чичерина Троцкому удивила Ленина.
Прочитав горестные излияния Чичерина, вождь пишет, в свою очередь, управляющему делами Н.П. Горбунову:
«Посылаю Вам это секретно и лично. Верните по прочтении. И черкните 2 слова: 1) Нельзя ли обеспечить Чичерина питанием получше? Получает ли из-за границы он «норму»? Как Вы установили эту норму и нельзя ли Чичерина, в виде изъятия, обеспечить этой нормой вполне, на усиленное питание?»{269}
Н.П. Горбунов тут же отвечает Ленину, что он виноват, так как «посадил» некоторых руководителей с «дипломатического-иностранного пайка на несколько уменьшенный». Принятые им меры конкретны: «Сегодня ему доставлены все продукты для обычного стола, а с завтрашнего дня будут регулярно доставляться молоко, яйца, шоколад, фрукты и прочее…»{270}
Не касаясь «заграничных норм» снабжения для руководителей, обращает на себя внимание жесткая бюрократическая хватка аппарата – каркаса ленинской системы. Чичерин, касаясь сугубо личного вопроса, пишет о жесткой иерархии власти, контроле, бумагах, которые характеризуют крепнущую «систему». Пройдет немного времени, и все станут ее пленниками, в том числе и сам ее автор. «Система», между прочим, позаботится об особом снабжении, лечении, проживании, охране многочисленного руководящего состава партии, что станет ее особой традицией. Привилегии верхушки будут столь значительны, что ЦК со временем станет оберегать всю информацию о них как тайны высшей государственной важности. До момента краха системы вся эта документация хранилась в «Особых папках». Даже простой инструктор райкома партии ежегодно получал бесплатную путевку в санаторий, пакет с дополнительным денежным содержанием, различные пайки. Система была сцементирована партийным аппаратом, а о нем следовало особо заботиться…
Ленин стоит у истоков традиции организации спецлечения партверхушки, регулярных выездов к врачам в Германию, распределения загородных особняков для членов ЦК и наркомов, распределения персональных вагонов. Но при этом, верный себе, Ленин не хотел огласки; ведь революция «делалась» под лозунгом борьбы за равенство. Когда, например, Ленин узнал в мае 1921 года, что создан еще один Дом отдыха Совнаркома, то тут же послал записку В.М. Молотову: