— Мы думаем, что это какой-то шифр или секретное сообщение, которое Томас решил спрятать под волосами, — сказала судья. Она хотела закурить, но Понтонес, заметив ее жест, бросил на нее осуждающий взгляд.
— И кому оно предназначается? — спросил Даниэль, присев на корточки, чтобы лучше рассмотреть нотные знаки.
— Этого мы пока не знаем, — ответила судья. — Но Фелипе — он, как ты видел, хорошо знает классиков — утверждает, что система передачи секретных сообщений известна с древнейших времен.
— Об этом пишет Геродот Галикарнасский в своей «Истории». Некий греческий тиран по имени Гистией наколол на выбритой голове своего самого верного слуги письмена, подговаривая союзника восстать против персов. Прежде чем отправить послание, он подождал, пока волосы отрастут и скроют письмена; таким образом, получателю, чтобы их прочесть, оставалось лишь обрить рабу голову. В случае же с Томасом соединились два искусства: криптография и стеганография.
Понтонес сделал паузу, чтобы позволить Даниэлю задать вопрос, который последовал незамедлительно:
— Что такое криптография, я, кажется, знаю, а стеганография — это что-то связанное со скоростным письмом?
— Нет, это стенография. Если криптография шифрует послание, делая его непонятным для непосвященных, то стеганография ограничивается тем, что скрывает сам текст, не прибегая к зашифровке. В нашем же случае тот, кто наносил татуировку, не только скрыл ее под волосами, но и зашифровал текст с помощью нот. Таково, по крайней мере, мое скромное мнение. Очевидно, речь идет о сообщении большой важности, коль скоро его автор приложил все усилия к тому, чтобы никто, кроме получателя, не мог его прочесть. Донья Сусана сказала мне, что ты присутствуешь здесь в качестве музыкального эксперта. Тогда скажи, что означают эти ноты?
На голове у Томаса имелась следующая нотная запись:
— Странно, — пробормотал Даниэль. — Тема кажется мне знакомой, но так, с наскока, мне ее не узнать.
— Быть может, это оригинальная мелодия, сочиненная самим Томасом? — спросила судья.
— Не думаю, — ответил Даниэль и, пытаясь вспомнить тему, напел ее себе под нос. — Конечно, это что-то знакомое, но как бы в искаженном виде. Ага, кажется, я догадался, в чем дело: ноты и ритм не совпадают.
— Что ты имеешь в виду?
— Я узнал мелодию. Это главная тема фортепьянного концерта Бетховена «Император». Может быть, самого знаменитого концерта в мире. Он написан в ми-бемоль мажоре, отсюда три крошечных b после скрипичного ключа; с их помощью обозначают то, что мы называем тональностью. Две маленькие четверки обозначают музыкальный размер, но ритм этой темы здесь совсем другой, хотя ноты те же, что в оригинале. У кого-нибудь есть бумага и ручка?
Получив то и другое от судьи, Даниэль нарисовал нотный стан и заполнил его нотами:
Потом сказал:
— Вот тема концерта «Император», записанная правильно. Она звучит примерно так.
И Даниэль напел мелодию. Судья и судмедэксперт улыбнулись, мгновенно узнав музыку Бетховена.
— Как видите, ритм концерта абсолютно не совпадает с ритмом татуировки. Там сначала идут четыре шестнадцатых и одна восьмая, четыре короткие ноты и одна длинная. А подлинный ритм — это одна длинная нота, половинка, соединенная с восьмушкой, а затем триоль и две восьмые.
— Но для чего это было сделано? — спросила судья, окончательно запутавшись.
— Возможно, чтобы лучше замаскировать сообщение, то есть чтобы трудно было догадаться, что речь идет о концерте «Император».
— Но ведь ты легко его узнал, — сказала судья.
— Только потому, что я не просто музыковед, но и специалист по Бетховену, — ответил Даниэль не без гордости.
Их разговор прервали два патолога, которые, закончив вскрытие в соседней комнате, посчитали, что их рабочий день закончен. По их насмешливым лицам было видно, что между ними и Понтонесом существует профессиональное соперничество и им не терпится отпустить в его адрес какую-нибудь шутку, но присутствие судьи и в меньшей степени Даниэля мешает им применить тяжелую артиллерию.
— Привет, Фелипе, мы уходим. Если хочешь задержаться, там есть еще один.
— Очень мило с вашей стороны, — отозвался Понтонес. — Еще прибежите ко мне, когда вам понадобится решить судоку.
Когда коллеги Понтонеса ушли, он, как бы извиняясь, заметил:
— Они целый день меня подкалывают — борются со стрессом.
Судья посмотрела на нотную запись, сделанную Даниэлем: