Адмирал Алексеев подал в отставку с поста главнокомандующего. По решению Николая II его заменил… генерал Куропаткин. Приамурский генерал-губернатор Николай Линевич отбыл из Хабаровска командовать 1-й Маньчжурской армией. Уже из штаба он распорядился «командировать в мое распоряжение редактора Янчевецкого».
В должности чиновника особых поручений Дмитрий Янчевецкий служил в армейской разведке как «владеющий китайским языком и знакомый с местными условиями» [7]. А Василий остался в Хабаровске – 12 ноября приказом временно исполняющего должность генерал-губернатора он был утвержден штатным младшим чиновником особых поручений. И неясно, когда он добился перевода на фронт – до или после Мукдена. Генерал-губернатор подписал приказ задним числом: «положено считать Янчевецкого во временной командировке, без расходов от казны, в распоряжении Главнокомандующего всеми морскими и сухопутными вооруженными силами, действующими против Японии» [8].
Мукденское сражение было самой кровопролитной и в чем-то решающей битвой русско-японской войны.
Генерал Куропаткин сосредоточил в Центральной Маньчжурии три армии: почти 300 000 бойцов и 1500 орудий, маршал Ояма – четыре армии: 270 000 бойцов и 1060 орудий. 19 февраля 1905 года японцы пошли в наступление. Начался ад. «От целого Юрьевского полка осталось в строю уже несколько сот нижних чинов при двух офицерах, но эти жалкие остатки все еще дрались и удерживали теперь за собой самую восточную окраину Юхуантуня, – рассказывал очевидец. – Чем ближе подходил шедший [на помощь] полк, тем сильнее становился огонь японцев. Шрапнели и шимозы лопались кругом, вырывая то тут, то там отдельных людей… Стихийно накинулись наши цепи и ворвались в японские окопы. Ни одного крика „ура“, ни „банзай“. Глухо трещат ломающиеся кости, да шлепают падающие тела убитых. Окоп и поле около него сплошь покрылось трупами, кровью, оружием и переворачивающимися ранеными…» [9].
Японцам вновь удался обходной маневр, и снова промахи высшего командования русских армий свели на нет героизм нижних чинов и полевых офицеров. Чтобы избежать окружения, Куропаткин отдал 6 марта приказ отступать за Мукден. «Одни части пробивались с боем, сохраняя порядок, другие – расстроенные, дезориентированные – сновали по полю взад и вперед, натыкаясь на огонь японцев, – вспоминал Антон Деникин, возглавлявший тогда штаб казачьей дивизии. – А все поле, насколько видно было глазу, усеяно было мчавшимися в разных направлениях повозками обоза, лазаретными фургонами, лошадьми без всадников, брошенными зарядными ящиками и грудами развороченного валявшегося багажа, даже из обоза главнокомандующего. Первый раз за время войны я видел панику» [10].
Исход сражения называли не иначе как катастрофой. Куропаткину незамедлительно была дана отставка, и его место занял Линевич.
21 марта 1905 года, будучи уже чиновником особых поручений при главнокомандующем, Василий Янчевецкий согласился сотрудничать с Санкт-Петербургским телеграфным агентством [11]. Корреспондировать, впрочем, не особо было о чем. Русские армии надежно закрепились на Сыпингайских высотах. Весь апрель центральные газеты публиковали однообразные сообщения: «На театре военных действий перемен нет», «Происходят мелкие стычки передовых частей», «Сегодня в общем положении на театре войны ничего нет нового», «Наши передовые отряды продвинулись сильно вперед», «На позициях господствует тишина», «На позициях без существенных перемен. На правом фланге происходят частые кавалерийские стычки», «На позициях полнейшее затишье…».
Известие о разгроме русской эскадры в Цусимском проливе 14—15 мая ошеломило всех, от рядового обывателя и солдата до государя-императора. Япония сразу же предложила переговоры. Русская армейская группа в Маньчжурии на тот момент была гораздо мощнее противника. Но война уже обошлась России в четверть миллиона погибших, раненых, контуженых и пропавших без вести [12]. И Николай II согласился на обсуждение условий мира.