- Осталась только мансарда, - выдохнула я, огладывая начищенный до блеска первый этаж, - радует, что Ной сам по себе чистюля.
Собрав все наглаженные рубашки, я поднялась на второй этаж и неуверенно раскрыла дверь комнаты Ноя.
- Сделаю влажную уборку, пока он на работе, - прошептала я себе, переступив порог его комнаты.
Внутри было непривычно темно для светлого солнечного дня. Проведя рукой по стене радом с дверью и нащупав выключатель, я легонько щёлкнула по нему пальцами.
Комната мгновенно залилась мягким золотистым светом.
Нос защекотал приятный хвойный аромат мужского парфюма, с тонкой сладкой ноткой, заставив губы растянуться в улыбке.
Сама комната имела такую же светлую цветовую гамму, как и весь дом: та же мебель из светлого дерева, то же мягкое покрывало на двуспальной кровати, только темнее, чем в моей комнате. Вместо трюмо с зеркалом стоял большой книжный шкаф, доверху забитый книгами, как в твёрдом переплёте, так и в мягком. Многие из них были похожи на те, что держал в руках Ной на днях, видимо – сценарии к фильмам, в которых он снимался.
Небольшое окно было плотно зашторено, сквозь теневые шторы свет совершенно не проникал. Стеклянного купола на потолке тоже не было.
Грудь сильно сдавило от неприятного ощущения, будто я находилась в темнице…в подземелье. Неожиданно я поймала себя на мысли, что от стен в этой комнате веет одиночеством, не смотря на обжитость и чистоту.
Я покачала головой и подойдя к окну резко отдёрнула шторы, впустив в одичавшую комнату яркие дневные лучи.
- Вот, так намного лучше, - улыбнувшись яркому свету, - определённо лучше.
Солнечные лучики заплясали на крошечных пёрышках пыли, что разлетались по комнате при каждом движении, будто искорки бенгальского огня, только в разы нежнее.
Я разложила по аккуратно заправленной кровати рубашки и открыла шкаф: моему взору открылись ряды вешалок с рубашками, футболками и поло, все были сдержанных мягких цветов, аккуратно выглажены.
В этом весь Ной. Педант во всём.
Взяв несколько свободных вешалок, я аккуратно развесила принесённые мной рубашки, застегнув на несколько центральных пуговиц и поправив воротнички.
Намереваясь закрыть дверцу, я невольно заметила на внутренней полочке батарею баночек с медикаментами, а за ними несколько бутылок с алкоголем.
- Это ещё что? – я протянула руку и взяла одну из баночек, на который крупным шрифтом красовалась надпись «Геминейрин» . – Снотворное…
От неожиданности я отступила на шаг назад.
Зачем ему столько таблеток? Что могло такого произойти, что отняло у него спокойный сон?
- Нора? – я вздрогнула от голоса у меня за спиной и обернулась. – Что ты здесь делаешь?
- Ной, я… - я замерла, уставившись ему в глаза, наблюдая, как его лицо искажает гримаса злости.
- Ты рылась в моих вещах? – Ной стремительно приблизился ко мне, заставив отступить назад, но стоило мне почувствовать спиной поверхность шкафа, как рядом с моим плечом в шкаф с силой впечаталась ладонь. – Что ты вынюхиваешь?
Сердце в груди сжалось, но я уверенно смотрела ему в глаза.
- Зачем тебе столько таблеток? И алкоголь… - внутри всё сжималось в тугую струну, но голос звучал твёрдо и уверенно, ровным счётом, как и намерение выяснить, сто не так было с сердцем человека, который стоял предательски близко ко мне.
- Не помню, чтобы платил тебе за вмешательство в мою жизнь. – его лицо было безумно близко, я видела, как вздрагивал уголок его губ от злости. Он вырвал у меня из рук баночку с лекарствами и положил в карман своего пиджака. – Ты забываешься.
- Друзьям не нужно платить за беспокойство, Ной. Лучше скажи, это нормально, что у тебя столько лекарств?
- Не лезь туда, куда не просят, Нора! – тон его голоса стал ниже, глаза потемнели.
- Ной, пожалуйста…
- Не лезь, - он резко развернулся, чтобы уйти, но я поймала его за рукав пиджака.
- Имей же смелость признаться в том, что у тебя есть проблемы, не будь трусом! Что с тобой происходит? Что тебя так сильно терзает? Мнение окружающих? Поделись со мной, не топи боль в алкоголе и таблетках…
- Замолчи! – он резко отдёрнул руку, повернувшись ко мне лицом. От резкости его действий я вздрогнула и потеряла равновесие почувствовала, что падаю.
С губ сорвалось тихое «ой» и ожидая удара я сильно зажмурила глаза.
Коснуться пола мне не дали сильные руки, прижимавшие к широкой груди. Меня окутал приятный запах парфюма и ароматизатора для машины: такого же хвойного.
- Ради всего святого, Нора…- над ухом раздался тихий голос, дрожавший, будто от напряжения и ужаса, - прости, я не хотел. Прости…
Он обнимал меня всё крепче и крепче медленно опустившись на колени, будто раненный в самое слабое место. Я чувствовала, как бешено в его груди билось сердце, будто готовое в любой выпрыгнуть наружу, пробив грудную клетку.
- Тише, - я обвила его руками, ласково поглаживая по спине и плечам, - всё хорошо, выдохни.
- Я не должен был срываться, - немного отстранившись, он уткнулся лбом мне в плечо, - сам не знаю, что на меня нашло.
- Ты вымотан, я понимаю, - я запустила пальцы в его волосы, нежно разглаживая мягкие пряди. – Прости, мне ну стоило на тебя давить.
Ной поднял голову и посмотрел мне в глаза из-под опущенных ресниц. В этих самых глазах читалась боль, одиночество и усталость, настолько сильная, что на миг мне показалось, что я смогла ощутить её физически.
Он поднял руку и нежно коснулся моей щеки, а затем медленно сократив расстояние, соединяя лица лбами.
- Прошу, только не бойся меня, - его глаза были закрыты, а между бровей пролегла складка, - ты нужна мне. Я….
Голос звучал тихо и надломлено, от чего сердце в груди болезненно сжалось.
- Я здесь, с тобой. И ты последний человек, которого я стала бы бояться.
Ной усмехнулся.
- Бесстрашная чудо-женщина?
- Да, - я усмехнулась в ответ, - если вдруг тебе понадобится услуга «жилетки», чтобы в неё можно было поплакаться, я к твоим услугам.
Ной тихо рассмеялся.
- Я не настолько жалок, Нора.
- Я никому не скажу, - прошептала я.
От осознания близости его губ к моим между лопатками пробежали мурашки, а тонкий запах кофе дурманил голову на столько, что бороться с желанием коснуться губами его губ с каждой секундой становилось всё труднее.
- Нора, - Ной перешёл на шёпот, его дыхание стало чаще, - не будь такой нежной… У меня не каменное сердце. Нам нужно держать дистанцию.
- Кому нужна эта дистанция, - улыбнулась я, - у нас одна жизнь. У каждого из нас только одно сердце. Так почему мы не можем делать то, что они нам велят?
Медленно сократив расстояние, я прильнула к его губам, запустив пальцы в его мягкие волосы. Дыхание сбилось от собственной решительности и волнения, а тело само по себе двинулось вперёд, прижимаясь к его груди сильнее, стараясь получить больше.
Он ответил, с лёгкостью сдаваясь под моим напором и казалось, что всё было на своём месте, что именно эти губы до дрожи нежные и мягкие, что жадно впивались в мои, были продолжением меня самой. Его губы касались неспеша, но плавно забирая на себя инициативу, будто пробуя меня на вкус, смакуя, наслаждаясь и впитывая каждое касание.
Тёплые руки скользили по моей спине, сжимая ткань футболки, будто напоминая самому себе границы, которые безумно хотелось разрушить.
- Нора, - его губы скользнули по моей щеке, касаясь нежно, но требовательно, спускаясь к шее, - нужно остановиться… - его голос звучал тихо и низко, будто у зверя перед нападением.
Дыхание щекотало кожу под мочкой уха, заставляя томному стону сорваться с губ.
- Ты же этого не хочешь… - по телу растекалась приятная, тёплая истома, - так зачем себя заставлять…
Где-то в кармане пиджака Ноя настойчиво завибрировал телефон.
- Я должен ответить, - выдохнул он в перерыве между горячими касаниями его губ к моей шее, ключицам, - это может быть Стас.