События чередовались с такой ужасающей быстротой, что Питер Гадж не успевал в них разобраться. Но теперь у него было времени вдоволь, — собственно говоря, кроме времени, у него ничего и не осталось. Он мог как следует поразмыслить, и ему стало ясно, что судьба сыграла с ним скверную штуку. Он лежал, и часы тянулись за часами. Он не мог бы определить, сколько времени прошло, то ли дни, то ли часы. В каменном карцере было холодно и сыро, — недаром его называли «холодильником», сюда бросали неподатливых и непокорных, чтобы немного охладить их пыл. Таким путем быстрей добивались цели. Заключённого оставляли здесь и забывали о нём, и голодный, продрогший человек шёл на все уступки.
Уж, конечно, в эту чёрную яму ещё ни разу не бросали такого измученного и жалкого человека, как Питер Гадж. Он чувствовал, что решительно ни в чём не виноват, и был совершенно сбит с толку. И надо же было, чтобы такой невероятный случай произошёл именно с Питером! С человеком, который изо всех сил старался избегать неприятностей в жизни, всегда был готов кому угодно услужить и исполнить всё, что прикажут, лишь бы не слишком утруждать себя, хорошо питаться и иметь теплый угол. Почему так жестоко подшутила над ним судьба? Он попал в ужасную передрягу, и казалось, не было никакого выхода из создавшегося положения. От него требовали, чтобы он что-то сообщил, Питер готов был рассказать всё, что угодно, но как расскажешь то, чего сам не знаешь?
Питер размышлял об этом, и негодование его всё нарастало. Чудовищно! Он сел и уставился в непроглядную тьму. Он говорил сам с собой, он взывал к тем, кто на свободе, он обращался ко вселенной, которая забыла о его существовании. Он возмущался, рыдал. Вскакивал на ноги, метался, как зверь в клетке, по своей тесной камере, где едва можно было выпрямиться. Он бил кулаком по двери — той рукой, которую Гаффи ещё не успел изуродовать. Он колотил в дверь ногами, кричал. Но ответа не было. Казалось, его даже не слышали.
В полном изнеможении Питер опустился на пол и забылся тревожным сном. Потом он проснулся, но явь была ужаснее любого кошмара. За ним придет этот ужасный человек! Будет пытать его и требовать, чтобы он рассказал то, чего он не знает! Гаффи был страшнее всех людоедов и драконов, о которых Питер слышал в детстве. Питеру казалось, что прошло несколько столетий, прежде чем он услышал шаги и дверь отворилась. Он притаился в углу, думая, что пришёл Гаффи. Послышалось шарканье, дверь захлопнулась, и опять воцарилась тишина. Питер нащупал краюху хлеба и кружку воды.
Прошли ещё века, Питер по-прежнему терзался бессильной яростью. Затем опять принесли хлеб и воду. Питер не мог бы сказать, кормят ли его во второй раз, или, может быть, уже наступил новый день? И сколько его здесь продержат? Неужели они задались целью свести его с ума? Он задал такой вопрос тюремщику, который приносил хлеб и воду, но тот не вымолвил ни слова. Питер был один-одинешенек в этой «яме». С ним был только его бог. Но Питер был мало знаком с богом, и ему не очень улыбалось оставаться с ним с глазу на глаз.
Труднее всего было переносить холод. Он пронизывал до костей, у Питера зуб на зуб не попадал. Хотя Питер был всё время в движении, ему никак не удавалось согреться. Когда тюремщик открывал дверь, Питер умолял его принести одеяло. Каждый раз, как тот приходил, Питер всё отчаяннее умолял его об этом. Ведь он болен, его ранило во время взрыва, ему нужен доктор, он умирает. Но он так и не дождался ответа. Питер лежал и, содрогаясь от холода и рыданий, корчась от мук, что-то бормотал и время от времени терял сознание. Он не знал, во сне или наяву всё это происходит, жив он или уже умер. Мысли путались у него в голове, и ему казалось, что его преследуют какие-то чудовища, которые уносят его в призрачный мир, швыряют в пропасть и терзают пытками.
Но как ни ужасны были бредовые видения, которые возникали в больном мозгу Питера, они не могли сравниться с жестокой действительностью, царившей в те дни в Американском городе и определившей судьбу бедного маленького человека по имени Питер Гадж. В этом городе была группа людей, которая захватила промышленные предприятия и вершила судьбами всего населения. Эта группа, завладевшая властью в городе, столкнулась с оппозицией в лице новой быстро растущей силы — рабочих союзов, стремящихся сломить олигархию дельцов и отнять у неё власть. Борьба этих двух групп, борьба не на жизнь, а на смерть, достигла крайнего напряжения. Они были подобны двум могучим борцам, вступившим в смертельный бой, гигантам, которые с корнем вырывают деревья и швыряют обломками друг в друга. И бедняга Питер чувствовал себя муравьем, оказавшимся случайно на пути этих борцов. Земля содрогалась от их топота, комья грязи летели во все стороны, бедного муравья смяли, оглушили и завалили обломками. И вдруг — бац! — гигантский сапог опустился и придавил беспомощно барахтавшегося Питера!