С двух километров ситуация с конвоем была как на ладони. Всё было гораздо хуже: взорваны были оба моста, и весь конвой оказался запертым в ловушке, между дымящихся провалов. Пыль ещё не осела, но было видно, что с горных террас по колонне почти непрерывно бьют ракетные жала. Последней в колонне шла «бэха». Сейчас она была белой от бетонной пыли, но целой. Машина маневрировала, пытаясь стать носом во фронт, чтобы укрыть уязвимые борта и корму, где в десантных люках были предательские топливные баки.
Одна из ракет ударила рядом с левым бортом, в покрытие дороги. Короткая и яркая, как фотовспышка, кумулятивная струя вошла в асфальт. Следом за ней другая ракета воткнулась в борт в том месте, где был механик–водитель. Снова вспышка, а БМП, продолжала маневрировать. Было видно, как поворачивается её башня. Стрелок стал бить по горе. Стрелял не прицельно, пуляя в белый свет, как в копеечку. Или паниковал, или не включил омыватели оптики на прицелах, которые были засыпаны пылью после взрывов. Третья ракета ударила в левые катки. Взрыв вырвал пару катков, разлатал трак. Механик, пережав штурвал, больше довернул машину влево. Несколько бойцов, укрываясь за правым дорожным откосом, перебежками добежали к БМП, и укрылись за нею, боясь высунуть голову.
За пылью можно было различить ещё пару пожаров. Горели автомобили. Одна из самоходок дымилась. Остальные были неподвижны. То там, то здесь мелькали фигурки бойцов. Боевики методично расстреливали из гранатомётов броню.
Вадим засёк три позиции ракетчиков, и построил линию атаки таким образом, чтобы за один заход, поочерёдно ударить по всем намеченным целям.
Турбины, кажется, вышли на нормальный режим работы. Все бортовые системы работали, как положено. Ка‑50, как и кошку, девятая смерть добьёт! Этот факт добавил Вадиму боевой азарт. Война, так война! Чем мы хуже? Они нас, мы их и чья возьмёт? Хрен вам винтом на …пу!
Короткая «отсчечка» скупо дозировала НАРы парами. Боевой заход был построен выгодно. Две пары ракет накрыли первую намеченную цель. На вторую цель достаточно было и одной. Несколько тёмных тел выбросило из укрытия за камнями и распластало по осыпи. Последняя цель решила не испытывать судьбу. Бандиты, как горные козлы запрыгали по камням, пытаясь выйти из зоны поражения. Но их судьбы сегодня были завершены. Когда опустели блоки НАР, цель и место вокруг неё было охвачено плотным облаком дыма от разрывов.
Уже выйдя из атаки, разворачиваясь над дымной Красной Поляной, Вадим понял, что всё это время не слышал однообразные, монотонные запросы «Навала».
«Навал, 233‑й на связи. Веду бой».
«233‑й, Навал. Выходи из боя. Работай возврат на точку».
«Навал, 233‑й: повтори! Не понял тебя!»
Он не мог выйти из боя. Тем более сейчас, в этот самый момент. Никак не мог. Там, внизу, сжигаемый гранатомётами, затиснутый на пятачке между обрушенными мостами, погибал артдивизон, и его, Вадима, «акула» могла помочь им выжить, увидеть завтрашний день.
«233‑й, Навал: повторяю — выход из боя и отход на точку. Как понял? Доложи выполнение!»
Какое, нахрен, выполнение, когда ещё есть сотня фугасных снарядов и нетронутый запас бронебойных?
«233‑й, Навал: немедленно выходить из боя и возврат на точку. Как понял? Доложи, мать твою!»
Он узнал голос Бати, командира отряда. Это отрезвило, задавило безрассудный азарт. Топливо было на исходе. Надо было возвращаться.
«Понял, тебя, Навал. Беру домой. Выхожу из боя».
«Вот… вот так–то… Отлично. Ожидаем. 233‑й, Навал. Конец связи».
«Навал, 233‑й. Конец связи».
Но, как говаривал один из преподавателей Вадима в лётном училище, при желании, уходя, можно и в пустыне громко хлопнуть дверью.
Скользя боком, и держа в секторе прицела горные склоны, где укрылся противник, Вадим отстрелял весь боезапас пушки, целясь по малейшей подозрительной тени или движению. 30‑мм снаряды срезали могучие сосновые стволы, словно спички. Пару деревьев, покатились вниз по склону. Несколько боевиков пытались уйти с их пути, но были размазаны по камням. Что ж, и в слепом отчаянии есть капля удачи.
Что–то обожгло левую ногу. Проведя рукой над коленкой, затем посмотрев на ладонь, Вадим увидел кровь. Боль была резкой, но быстро прошла. Нога работала хорошо. Планшетка, привязанная к левому бедру, была изодрана. Чем же это его так достали? Короткий осмотр показал, что разбито верхнее светосигнальное табло. Разбираться было некогда. Краем глаза, уже находясь на маршруте, Вадим увидел пуск ракеты. Дымный след, доворачивая в его сторону, шёл от горы на Восточном склоне ущелья.