— Это обычное дело, пилот, — поучал капитан, помогая рассупониться в кресле. — «Акула» неохотно садится. Её надо заставлять, продавливать ручкой вниз на малой высоте. Машина очень любит небо и не спешит его покидать. Запомни это, как и то, что всё тебе решать в воздухе. Ни я, никто другой не сядет тебе на крыло, чтобы помочь. Больше уверенности и меньше сомнений.
Он всех, кто прошёл «круги» и посадку «по–самолётному» в дальнейшем называл только пилотами. Остальных курсантами. Это имело значение и дорогого стоило.
Из четвёрки кандидатов, после первого облёта остались только двое. Остальные в рапортах на следующий день попросили вернуть их на Ми‑8. Описывая причину в «курилках» училища, они сетовали на непредсказуемость «оборотня». Вадиму же причина виделась в другом. Они не были готовы к самостоятельности в небе. Лишь годы спустя, наработав опыт «правака», они пересядут в левую чашку в кабине вертолёта и станут командирами ВС.
5:20 утра
Они добежали к дыре одновременно. Старший лейтенант Пошехонец в этот раз дышал хотя и тяжело, но не задыхался. Вадим уже собирался нырнуть в дыру, скрытую от сторонних глаз разлапистым кустом сирени, которая зелёным пушистым валом подпирала бетонный забор гарнизона.
— Погоди! — остановил его Илья, всматриваясь куда–то в сумрак дороги. — Я слышу женщин.
сценарий, литературная адаптация
Он вытер губы. Со стороны это выглядело алчно и неприятно. Вадим знал, как и многие другие, что старший лейтенант Пошехонец не такой бабник, каким хотел казаться. Несколько дней назад к нему из Москвы прилетела супруга. Никто её не видел вживую, но фотокарточка, прилепленная на внутренней стороне дверцы шкафа в раздевалке, заставляла задержаться на милом женском личике больше, чем это было положено скромностью.
Из сумрака вышли две женщины. Одна лет 30-ти, другая явно младше. Обе кутались в лёгкие куртки, были одеты в скромные платья и лёгкие туфли на низком ходу. Женщины о чём–то тихо, но оживлённо беседовали.
— Доброе утро, мальчики, — поздоровалась та, что была старше своей спутницы, при этом даже не посмотрела в сторону офицеров.
— Здравия желаю, дамы! — гаркнул Илья. — Провожатые не нужны?
Женщины не останавливаясь, прошли дальше. Младшая только развернулась и улыбнулась, как показалось Вадиму. Сумерки в такую сентябрьскую рань были довольно плотными, чтобы быть полностью уверенным в том, что видел.
— У нас маршруты разные, — сказала женщина, и через мгновение их фигуры растаяли в сумраке. Лишь лёгкий запах духов, да лёгкий женский смех напоминали о том, что всё–таки это было не видение.
— И не боятся они ходить одни в такую пору? — обеспокоился Вадим.
— Я думаю, что у них под куртками по «макарову». Это же наш «Навал».
Товарищ говорил тоном человека осведомлённого, который точно знает о чём говорит.
— Да, ну! — усомнился Вадим.
Он прибыл в отряд две недели назад и за это время совершил 28 боевых вылетов. Как для лётчика Армейской авиации — немало, а как для ЛС отряда… в общем, ему было ещё далеко до каких–либо значительных результатов. Но за этот срок он привык к женским голосам, которые звучали с поста Группы боевого управления с позывным «Навал». Был, правда, и эксцесс, когда он позволил себе возмущение, подкреплённое бравурной уверенностью мужского шовинизма, мол, что за … баба будет решать, как мне воевать! На что получил взыскание тут же, по возвращению с задания. Вообще–то это было пока в диковинку, когда боем управляли женщины. К «Рите» (РИ — речевой информатор) на воздушных судах привыкли, и это воспринималось, как само собой разумеющееся, но чтобы женщина выступала в роли того, кто санкционирует применение оружия, командует подразделениями на поле боя… Это для российской армии пока было из ряда вон, но, как показывала практика, лечилось одним–двумя взысканиями. Конечно, все понимали, что служащие ГБУ большей частью передавали распоряжения и приказы командиров и штабов, а если и принимали самостоятельные оперативные решения, так не более чем в рамках постоянных инструкций.
Вадиму казалось, что он хорошо знал эти голоса, и встреть кого из женщин, смог бы сразу узнать «Навал». Женщин среди личного состава части было немало. Была даже одна авиатехник. Говаривали, что весьма неплохой, как внешне, так и профессионально. Она работала с одним из бортов «Винта», пары Су‑27. Вадим видел её пару раз лично, но издали, чтобы подтвердить или опровергнуть бытующее мнение, хотя бы о её внешности.