— А прадед твой, значит, Григорий?
— Да, так его звали. Только, про него я знаю еще меньше. Убили его вроде. Совсем мало прожили вместе.
Губы бабули задрожали, и я испугалась, что случится сердечный приступ. Превозмогая боль в ноге, попыталась встать с дивана.
— Куда? — спохватилась бабушка.
— За таблеткой.
— Не нужно, все нормально, — поспешила успокоить она, укладывая меня обратно в постель. — Не надо тебе сегодня скакать. Отлежись хоть денек.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? Сердце не болит?
— Болит, но не так как ты думаешь, — задумчиво ответила бабушка. — Я не могу понять, почему тебе это снится. И я боюсь, как бы это не обернулось бедой.
— Успокойся, бабулечка, — погладила я ее по руке. — Это же всего лишь сон. Пусть и яркий, но сон. Может, и не было ничего этого на самом деле?..
Я успокаивала ее, а сама все больше уверялась, что это не просто сон. Ну, не ощущают все так во сне. Я до сих пор чувствовала на себе руки того мужика, что держал меня. Те места на талии, где впивались его пальцы, даже побаливали. Во сне именно я было той Верой.
Больше мы не разговаривали на эту тему. По молчаливому обоюдному согласию, каждый занялся своим делом — бабуля пошла суетиться на кухне, а я взялась за книгу, удобно устроившись в подушках.
Настроение постепенно улучшалось, я даже начала извлекать выгоду из вынужденного сидения дома. Никаких тебе бесконечных заявок, спину не ломит от утомительной монотонной работы за компьютером. Никто не выливает на тебя недовольство жизнью в виде придирок и беспричинного крика, как любит делать моя начальница. Бабуля сервировала мне целый поднос и накормила вкусным завтраком. Красота! Оказывается, сидеть на больничном не так уж и плохо.
Еще бы нога не болела… Но с этим мы тоже справились — пришла Наташа и по-дилетантски вколола мне укол. Чисто теоретически она знала, как это делается. А поэтому расчертила ногтем мою ягодицу на четыре сегмента и вогнала иглу в верхний внешний.
— Мне сказали, что колоть нужно именно туда, потому что там меньше всего нервных окончаний, — откомментировала она свои непрофессиональные действия.
Наташа торопилась на занятия в институте, да и я не настаивала, чтобы она задержалась. Хотелось побыть одной, под уютный бабулин шорох на кухне, под родное шарканье ее тапочек…
Но долго наслаждаться спокойствием не получилось. Мне решили нанести визит. Не кто иной, как Захар, который, как я думала, уж точно не захочет больше даже смотреть в мою сторону, после вчерашнего неласкового приема, заявился в гости с тортом.
— Ты разве не работаешь? — не удержалась я от колкости.
— Работаю, — спокойно ответил он, отдавая бабушке куртку и торт, — но на себя. Чувствуешь разницу?
— Ну еще бы…
Я не понимала, почему он вызывает во мне такую реакцию. Хотелось нагрубить, сказать что-нибудь неприятное. Все время приходилось себя сдерживать. Он, казалось, не замечает этого или делает вид, что не замечает. Только вот зачем ему это нужно?
— Вообще-то я пришел лечить тебя, — сказал Захар, проходя в комнату, придвигая кресло к кровати и усаживаясь в него по-хозяйски.
— Интересно, как?
— Умные люди сказали, что смех способствует быстрому срастанию костей.
— Неужели?
— А кто еще способен рассмешить, если не О. Генри? — продолжал Захар, пропуская мимо ушей мои колкости.
Только тут я заметила, что в руках у него затертая желтая книжечка. К своему стыду О. Генри не читала. Почему-то покраснела и от этого взбесилась еще сильнее:
— Глупости все это! Смех, срастание…
— Ведешь себя, как ребенок, — улыбнулся Захар.
Надо же какой. Другой бы уже давно послал меня к черту, а этот все терпит. Что же ему от меня нужно? Не верила я в его покладистость, да и не производил он впечатление доброго самаритянина. Но бабушка права, с гостями нужно вести себя прилично. Поэтому я постаралась замолчать и позволила ему выбрать для меня рассказ.
Читал Захар хорошо. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что заслушалась и любуюсь им. Когда он читал диалоги и поочередно входил в роли героев, лицо его становилось таким артистичным что ли. В сочетании с тонким юмором О. Генри получалось вообще здорово. Я даже не знаю, над чем чаще смеялась — над мимикой Захара или над героями рассказов.
А один заставил меня прослезиться. Рассказ о молодых супругах, которые жили очень бедно. У них не было денег, чтобы сделать друг другу подарки на рождество. Тогда они пожертвовали самым дорогим: он продал свои часы, чтобы купить жене черепаховые гребни для волос, а она остригла свои волосы и продала их, чтобы купить мужу платиновую цепочку для часов.