— Харбин это, ребята, — объявил нам место нашей конечной остановки наш комбат. — Будем здесь КВЖД от хунхузов и японских и английских наемников защищать. Сами понимаете, переброска нашего отряда в эти места имеет стратегическое значение. Не мог я вам раньше конечную цель нашей поездки открыть. А Читу мы еще сутки с лишним назад ночью, без остановки, проехали.
М-да, уж. Я, конечно, зная, пусть и шапочно, что все последние десятилетия жизни Блюхера были связаны с Китаем и Дальним Востоком, был вполне уверен, что мы рано или поздно именно здесь окажемся. Вон, даже Зухре свои мысли как-то озвучивал, но никак не думал, что объявленную нам ранее в качестве места будущей дислокации Читу я даже и не увижу. Хорош бы я был, если бы мои друзья послушались меня и вместо Иркутска постарались бы оказаться именно в Чите. Что ж, Китай, так Китай. Все, что не делается, все к лучшему, — древняя народная мудрость же! Постараюсь и здесь отыскать для себя и своей команды что-нибудь полезное и важное.
Глава 4
Следующий приказ нашего командира тоже касался секретности. Нет, не подумайте, что он попытался взять с нас какие-то страшные клятвы или заставил кровью расписываться под секретными инструкциями. Всего лишь скомандовал, чтобы мы не строем вслед за ним передвигались, а брели этакой веселой гурьбой. Ага, прямо в наших военных формах с этими буденовками, которые среди любой толпы за версту видать. Ну, а дальше мы уже во все это многоголосье на перрон вывалились.
Куда идти в незнакомом мне городе Егоров знал хорошо. Не плутая, вел нас по улицам, застроенным вполне европейского вида зданиями. Да и сами европейцы в Харбине среди узкоглазых лиц редкостью отнюдь не были. Даже по-русски многие вполне чисто говорили. Своими ушами слышал, как мать кричала вслед бегущему вдоль по улице сынишке лет десяти:
— И ситного еще пару фунтов купи!
Вслед за нашим комбатом зашли на территорию, огороженную даже не забором, а чуть ли не крепостной стеной. Путь и довольно хлипкой на вид, но даже патрульные по ее верху ходили! А там и в одноэтажное, но богато украшенное здание, мимо стоящих вооруженных часовых, вошли.
— Сейчас будете проходить по одному и ставить на предложенных вам документах свои подписи. — Проинструктировал нас наш командир спустя буквально несколько минут отсутствия внутри одного из кабинетов.
В этой непрерывной цепочке магов, входящих по очереди в тот самый кабинет, куда снова удалился наш маг, мы со Щеглом самыми последними были. Ну, дедовщина, как она есть, хе-хе. И нет, вы не подумайте, никто нас мыть сортиры или стирать свои грязные портянки в отряде не заставлял. Вся дискриминация исключительно в количестве дежурств по нашей части состава заключалась, да вот в месте в общей очереди.
— Так, Елисеев, сейчас подписывай эти бумаги и жди общего распределения в коридоре. — Объявил комбат Егоров, когда я в свой черед, последним в очереди, проник за заветную дверь. Тут, кстати, всего лишь что-то вроде отдела кадров располагалось. Китайского вида писари сидели за вполне европейскими письменными столами и возились с документацией.
— Как же я могу подписывать, если тут сплошные иероглифы написаны, — заупрямился я, — я по-китайски не разумею.
— Я тебе приказываю, боец! — Вмиг построжел наш комбат. — Молод ты еще, чтобы свои условия мне тут ставить. Ничего такого в этих текстах не прописано. Всего лишь повторение условий, на которых ты и был принят в наш отряд.
— В таком случае, товарищ командир, предлагаю заключить договор через Систему, что все именно так и обстоит. Не знаю, как вы, а я этим хитрым узкоглазым рожам ни на гран не верю. — Ага, сгладил свое упрямство, отговорившись недоверием к китайцам. На самом деле, у меня и к Егорову особого доверия не было. Ну, да, воевали с казахами вместе, но он лично мне представлялся верным псом Блюхера, а про того в моей прошлой жизни писали разное. Вплоть до того, что Блюхер вообще не настоящий Блюхер был, а австро-венгерский плененный в первую мировую офицер, всего лишь живший по документам этого самого Блюхера. Ну, и о больших деньжищах, положенных им на счета японских банков также писали. Мол, Ежов командарма и забил на Лубянке до смерти в попытках номера этих самых счетов выведать.
— Ладно. Подожди полчаса в коридоре. Писари персонально для тебя перевод этих их бумаг на русский язык сделают. — Хм. А заключать договор через Систему не стал, пес шелудивый!