— Я сожалею, — после паузы произнесла я.
И в этих словах крылось гораздо больше, чем сочувствие к Петру, которому пришлось пройти через ложь, обман и предательство близкого и родного человека. Я сожалела о том, что была такой ограниченной.
В своих взглядах. В своем мышлении. В своих попытках оправдать свой цинизм.
В том, что, возможно, допустила не одну ошибку, а гораздо больше. Ведь кто знает, какая правда, в которой я была полностью уверена, могла точно так же оказаться кривдой.
- Не о чем тут сожалеть, — пожал плечами Петр и улыбнулся. — Это был мой опыт. В чем-то даже полезный. Я понял одну вещь: чем выше прыгаешь — тем больнее падать. И найдется очень много людей, кто захочет тебе подставить подножку, чтобы ты упал. А значит — никому не доверяй и всегда проверяй. Первое. А второе… Не всем так везет, как мне: несмотря ни на что, у меня есть друг, на чью поддержку я всегда могу рассчитывать.
— А меня… ты тоже проверял? — спросила я и посмотрела Пете прямо в глаза.
— Нет, — качнул головой Петр. — У меня очень большие проблемы с доверием, Мила. И это тяжкий крест. Но однажды ко мне в офис после летнего дождичка с порывом теплого ветра вошла девушка… И я решил рискнуть. Я решил просто познакомиться и узнать тебя. Без всяких проверок. Чисто на интуиции. А интуиция мне подсказывает, что… — он замолчал, притянул меня к себе и провел носом вдоль моей шеи, всей грудью вдохнув мой запах. — Я не могу ошибиться. Ты как будто моя даже на уровне запаха и вкуса.
Я замерла, осознав, что только что услышала самое прекрасное признание в любви, до нюанса отражающее мои чувства.
Петя тоже был моим — на уровне запаха и вкуса.
— Я люблю тебя, — прошептала я. — Я очень сильно люблю тебя, — и прижалась к его губам.
— Мила, — Петр спустя несколько крышесносных мгновений разорвал горячий поцелуй и чуть отстранился, — жизнь научила меня, что нет плохих или хороших людей — у каждого всегда есть своя правда, свои цели, свои желания. Поэтому я могу понять и простить очень многие вещи. Я умею слушать и слышать, умею понимать и принимать. Но для меня в отношениях главное — честность и доверие. Поэтому… если что-то пойдет не так — лучше сразу скажи. Только не лги мне. Ложь я простить не смогу.
— Я… помню, — пробормотала я. — Я помню.
Но я уже солгала тебе. Смогу ли теперь объяснить, что у меня тоже была своя правда, свои цели и желания? До встречи с тобой. И ложь являлась их логичной необходимостью.
Но сейчас…
Ты меня изменил. Поломал все мои шаблоны, уничтожил старые ориентиры и подарил надежду. Заставил вспомнить…
Что серый — не единственный цвет в палитре жизни.
#свояправда
#любименялюби
#цветжизни
А на следующее утро, проводив Петра и Федора, я первым делом набрала Влада… Прежде чем признаться в своем прошлом Пете и рассказать по-честному, кто именно стоял за шумихой вокруг его развода, мне надо было кое с кем поговорить. Чтобы уж иметь цельную картинку в голове.
Кое с кем, кто, похоже, знал гораздо больше, чем рассказал мне!
Но Влад не торопился отвечать на мой звонок — вероятно, в это время он еще спал, но и мне настырности не занимать. Ведь что может быть прекраснее, чем проснуться с утра пораньше от звонка любимой подруги Милы!
— Да! — наконец рявкнул в трубку мой шеф.
— Привет, Владик, — ласковым голосом пропела я, удобнее устраиваясь на кровати в своей комнате. Разговор предстоял не из простых.
— Мила, какого черта ты наяриваешь мне в семь утра? — простонал Влад. — У меня было в запасе еще целых законных полчаса сна!
— Теперь у тебя будет целых законных полчаса разговора со мной, — отрезала я. — Где досье на Горского, Влад?
— В процессе, — проворчал Артемьев. — Варшавская, ты всерьез, что ли, думаешь, что кроме тебя и твоего Горского у меня других проблем в жизни нет? На меня вообще-то недавно покушение совершили, помнишь?
— Помнишь, — кивнула я, как раз в этот момент любуясь самодовольной физиономией Артемьева на фотке в Инстаграме, выложенной позавчера. Во время конкурса красоты, где он заседал в жюри. И выглядел более чем здоровым и сияющим голливудской улыбкой ярче солнышка. — Но роль умирающего лебедя и страдальца ты провалил — я сейчас просматриваю твою ленту в Инсте. Классный костюмчик.
— Так, ладно. Что там за вожжа тебе под одно место попала? Говори прямо, — сдался Влад, сообразив, что от душевной беседы со мной ему не отвертеться.
— Да вот пообщалась вчера кое с кем и теперь мне покоя мыслишка одна не дает — что ты намеренно затягиваешь со сбором информации на Горского, — сказала я прямо — как и просил мой шеф.
— И зачем бы мне это делать? — скептически хмыкнул Влад.
— Ну, например, затем, чтобы избежать одного неприятного разговора со мной, — предположила я.
— Какого? Мне клещами из тебя вытягивать информацию? — в голосе Влада послышалось сильное раздражение. Отлично. Будем считать это мелкой местью.
— Зачем же сразу клещами? Я тебе сейчас сама всё расскажу. Мою версию событий. А ты поправь, если я где ошиблась. Видишь ли, вчера я пообщалась с близким Петиным другом — Федором Емельяновым, — я выдержала паузу. — Так вот, он утверждал, что Дива — тварь редкостная, которая целый год отравляла жизнь Петру заведомо ложными сплетнями о его разводе. И почему-то уверен, что шеф Дивы, то есть ты, на все сто процентов знал, что это клевета, но разрешил пропустить ее в печать. А потом я пообщалась с самим Петей и услышала его версию событий… Ну, неудивительно, что они оба считают Диву редкостной тварью.
— Понятия не имею, о чем ты, — фыркнул Влад. — У тебя была информация из достоверного источника — бывшей жены твоего Горского, а до меня долетали лишь невнятные слухи. С чего бы мне верить слухам, а не твоим данным?
Вот тут ты и попался, Артемьев!
Утром я улучила момент, пока Петр был занят приготовлением завтрака, и задала еще пару вопросов Феде, мол, а с чего он так уверен в том, что мой бывший шеф знал правду о разводе Горского. Федор, брезгливо поморщившись, ответил, что лично приезжал к Артемьеву — поговорить с ним по-человечески и привез даже кое-какие доказательства. Но Влад лишь отделался фразой: «Это всего лишь ваш вариант событий, но если хотите я могу и его опубликовать — почему нет». Федор отказался — мол, моя цель свернуть этот балаган, а не сделать его еще веселее. И предложил заплатить, чтобы прекратить публикации, но Артемьев с гадкой улыбочкой заявил, что колонка Дивы принесет гораздо больше денег, чем Федор сможет ему заплатить.
— С чего бы верить слухам? Может, потому, что они были правдой, которую ты знал! А сейчас ты мне просто нагло врешь! — взорвалась я. И вкратце пересказала ему утреннюю беседу с Федей. — Поэтому ты изначально не хотел, чтобы я устраивалась к Пете домработницей! Поэтому был против моих отношений с ним! Поэтому так затягиваешь с любой информацией на Горского! Ты боялся, что я всё узнаю! И психану! А в таком случае я ведь могу наделать глупостей, да? Но пока идут разборки с Бельским, тебе важно, чтобы я сидела ниже травы, тише воды. И, не дай бог, не выдала себя Пете и не полезла к нему с задушевными разговорами. Потому что знаешь меня! Я, может, и тварь редкостная, но хотя бы один железный принцип у меня есть — работать только с подтвержденными фактами. Но я облажалась, допустила ошибку, а ты… Всё это время… Влад, всё это время ты защищал только и исключительно себя, — с горечью добавила я.
— Тц, Варшавская… — тяжело вздохнул Влад. — Что за хрень я только что услышал? Вот вроде умная баба, а как только встрескалась в Петеньку своего — разом весь умишко-то и растеряла.