Постоянное благоговение перед судьбами Божиими необходимо для правильного духовного жительства. В это благоговение и покорность Богу должно приводить себя верою. Над судьбами мира и каждого человека неусыпно бдит Промысел Всемогущего Бога, — и все совершающееся совершается или по воле, или по попущению Божию...
Предопределений Промысла Божия о России никто не изменит. Святые Отгы Православной Церкви (например, святой Андрей Критский в толковании на Апокалипсис, глава 20) предсказывают России необыкновенное гражданское развитие и могущество... А бедствия наши должны быть более нравственные и духовные.
16. Старец Глинской пустыни иеромонах ПОРФИРИЙ
...Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум, слова истины будут в поношении, но за веру восстанут из народа неизвестные миру и восстановят попранное.
17. Преподобный Амвросий ОПТИНСКИИ
Если и в России ради презрения Заповедей Божиих и ради ослабления правил и постановлений Православной Церкви, и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в Апокалипсисе Иоанна Богослова.
18. Михаил БАКУНИН
Одной из величайших заслуг русского буржуазного утилитаризма было убийство религии государства, убийство русского патриотизма.
Патриотизм, как известно, — добродетель мира античного, рожденная среди римских республик, где в действительности никогда не было другой религии государства, другого предмета поклонения, кроме государства.
Что такое государство? Метафизики и гористы отвечают нам, что это общественная вещь; интересы, общее благо и право всех в противоположении разлагающему действию эгоистичных интересов и страстей каждого. Это справедливость и осуществление морали и добродетели на земле. Следовательно, для индивидов не может быть более высокого подвига и более великой обязанности, как жертвовать собой и, в случае нужды, умереть ради торжества, ради могущества государства.
Вот в немногих словах вся теология государства. Посмотрим теперь, не скрывает ли эта политическая теология, так же как и теология религиозная, под очень красивой и поэтической внешностью очень обыденную и грязную действительность. Проанализируем сперва самую идею государства, такую, какой нам ее представляют восхвалители. Это пожертвование естественной свободой и интересами каждого, как индивида, так и сравнительно мелких коллективных единиц — ассоциаций, коммун и провинций, — ради интересов и свободы всех, ради благоденствия великого целого. Но это все, это великое целое, что это такое в действительности? Это совокупность всех индивидов и всех более ограниченных человеческих коллективов, которые его составляют. Но раз для того, чтобы его составить, нужно пожертвовать всеми индивидуальными и местными интересами, то чем же является в действительности то целое, которое должно быть их представителем? Это не живое целое, предоставляющее каждому свободно дышать и становящееся тем более богатым, могучим и свободным, чем шире развертываются на его лоне свобода и благоденствие каждого; это не естественное человеческое общество, которое утверждает и увеличивает жизнь каждого посредством жизни всех; напротив того, это заклание как каждого индивида, так и всех местных ассоциаций, абстракция, убивающая живое общество, ограниченное или, лучше сказать, полное отрицание жизни и права всех частей, составляющих общее целое, во имя так называемого всеобщего блага. Это государство, это алтарь политической религии, на котором приносится в жертву естественное общество.
19. Федор ДОСТОЕВСКИЙ
Меня вдруг поразила на днях мысль, что Россия вовсе не великая держава. Тридцать лет тому назад мы учили в школе, что на свете, то есть в Европе, пять великих держав, в том числе и Россия. Тогда такой был счет. Теперь счет несколько изменился. Не знаю, кто-то еще год тому назад писал, что на свете теперь всего только две великие державы: Россия и Америка. Я по крайней мере не сомневался в сердце моем в величии России. И вдруг... Началось с того, что поразил меня самый простой расчет: чтоб России быть в чине великой державы, ей надо, во-первых, не 500, а 1000 миллионов бюджета, и еще не это одно, а только во-первых. Где же взять столько денег? Чем восполнить такой дефицит?
Именно дефицит, рассудите. Франция, например, уязвима только с одной своей западной границы, да и то с северной половины ее. Это крошечное пространство, а между тем она содержит почти столько же войска, как и мы. Посмотрите теперь на наши границы. Во-первых, они не русские, и чем далее, тем больше русский облик теряется. Во-вторых, их пространство, необъятность и слабость их. По меньшей мере, нам нужно ровно вдвое войска, чтоб быть равносильными с нашими соседями. Заметьте еще новый огромный исторический факт: никогда еще Россия не имела подле себя такого могущественного соседа, могущественного и образованного. Прежде были только Пруссия и Австрия, теперь дело переменилось. Страшный сосед живет с нами бок о бок. Говорят, исторический закон, что никогда еще во всю человеческую историю не случалось, чтобы два могучих народа, живя бок о бок друг с другом, не пожелали взаимно истребить один другого. Закон самосохранения, борьба за существование. Но тут главное не в одной только протяженности границы дело. Тут дело еще в науке. Ну что за держава, которая заказывает себе даже оружие и не может сама его сделать. Но и это еще бы ничего, а дело в том, что оружие почти с каждым десятком лет меняется. Изобретаются новые способы разрушения поминутно, и каждый западный народ в состоянии изобресть вдруг в этом роде нечто совсем неожиданное для своего соседа. Мы одни не можем изобресть ничего в этом роде, ибо у нас совсем нет науки. Лик мира меняется теперь беспрерывно, и нынче надо воевать уже умом, а не оружием. Можем ли мы это? Великая ли мы держава? Мы даже не можем наших окраин обрусить и тем предаем их во власть чужеземцам. Хуже, чем не можем, — не хотим, считая их недостойными серьезного внимания, и тем самым прямо признаемся и себе и миру, что недостойны наших великих завоеваний прежних времен...