Надо сказать, что, в отличие от Глушко, Пилюгина и других будущих руководителей советской ракетной индустрии, главных конструкторов, которым присвоили звание полковников, Королёв прибыл в Германию подполковником и был поначалу назначен руководителем летных испытаний ракет (группа «Выстрел»). Ему еще надо было доказать, что он способен на гораздо большее, и с этой далеко непростой задачей он постепенно справился весьма успешно. С самого начала в его поведении там уже чувствовалось уверенность человека, который станет руководителем большого нового дела, уже тогда просматривались большие организаторские способности, воля и уверенность в своих силах. Он умел находить общий язык с разными людьми, и даже с немцами, на их родном языке. Именно в таком психологическом ракурсе описал свою первую встречу с Королёвым в 1945 году Б. Е. Черток.
В этой внешней стороне проявилась еще одна сторона таланта Королёва. Пожалуй, самое важное, что это осознали те, кто готовил решения, определившие основные роли в будущей советской ракетной технике.
По сравнению со своим подчиненным по казанской шараге Глушко явно уступал Королёву в общении и руководстве людьми, будущего главного ракетного двигателиста отличали большая склонность к анализу тонких элементов конструкций.
Еще раз надо сказать, что в конечном итоге трофеи достались всем союзникам, однако американцам они, можно сказать, сами пришли в руки вместе с самим фон Брауном и другими ведущими специалистами, технической документацией и доброй сотней готовых ракет. В то же время нашим пришлось затратить огромные усилия, чтобы собрать то, что от этого осталось, и что пришлось по кусочкам искать по всей Германии. Парадоксально, но факт: гандикап, который поначалу получили американцы, был быстро ликвидирован. Более того, наша МБР (межконтинентальная баллистическая ракета) залетала первой, именно знаменитая теперь на весь мир «Семерка» открыла космическую эру.
В районе Нордхаузена наши специалисты организовали небольшой институт под названием «Рабе», руководителем которого стал Черток. На этом этапе институт сыграл важную роль во всей разведывательной кампании. В частности, удалось собрать немногих оставшихся от американцев немецких ракетчиков, и те активно помогали в деятельности «Рабе». Если воспользоваться современной терминологией, это было первое совместное интернациональное предприятие по освоению высоких технологий. На последующих этапах эти немцы оказались хорошими консультантами сначала в Германии, а позднее в СССР. Однако в отличие от американцев разработчиками новых модифицированных ракет они у нас не стали.
Другая группа наших специалистов, гражданских и военных, работала также в Берлине.
В августе 1945 года по инициативе военных была создана Особая техническая комиссия по координации всей ракетно–разведывательной деятельности в Германии, которая постепенно расширялась. К осени 1945–го за счет усилий прежде всего генерала Гайдукова и подключившихся к этому времени руководителей наркомата вооружений под руководством Д. Ф. Устинова, удалось наметить эффективный комплексный план дальнейшего сбора ракетной информации в Германии и ее последующего использования. Был организован короткий визит зама Устинова В. Рябикова, который стал важным шагом для последующих организационных действий.
В то же время, в конце 1945 года, некоторые московские начальники посчитали, что пора отзывать наших специалистов. Однако Гайдуков (при поддержке Устинова) настоял на расширении работ в Германии.
В феврале 1946 года Королёв был вызван на короткое время в Москву, где Гайдуков организовал его встречу с Маленковым. О ее результатах можно судить по последовавшим событиям: в марте бывший ракетный зэк — будущий главный конструктор — вернулся в Германию уже в чине полковника, а вскоре Особая комиссия организовала в Германии сводный институт под названием «Нордхаузен», начальником которого стал Гайдуков, а его заместителем и главным инженером — Королёв.
В последующие месяцы 1946 года в Германии был создан целый технический комплекс, в который вошло несколько организаций. С его помощью удалось не только систематизировать всю собранную информацию, но и, главное, наладить изготовление материальной части ракет.
К началу 1947 года экспедиционная кампания в целом заканчивалась. Немецких специалистов, которых удалось наскрести, вывезли в Москву вместе с десятком полностью скомплектованных ракет Фау-2 для проведения летных испытаний в России. Однако еще в мае 1946 года было подготовлено важнейшее организационное решение, подписанное 13 числа самим Сталиным. Об этом будет рассказано более подробно, но сначала — о самой ракете Фау-2.