Можно только еще раз сказать о том, что XX век для России стал непрерывным экспериментом, беспрецедентным по масштабу, крайностям и экстремизму, временем величайших свершений и невосполнимых потерь. Такой уж мы, видимо, подопытный народ, не способный самостоятельно постоять за себя и не всегда разумно прирастающий Сибирью, которая иногда кажется бескрайней, почти как этот далекий необозримый космос.
Так или иначе, к концу 1956 года Страна Советов, а с ней и остальной мир стояли накануне новой космической эры. Ключевым действующим лицом в этой эпохальной кампании стал снова Сергей Павлович Королёв.
10. 1957–1966: Незавершенное космическое десятилетие
Следующее десятилетие, последнее в жизни и деятельности Королёва, стало для него периодом величайших достижений, можно сказать, величайших триумфов, и по сути, и по масштабам свершенного, — и одновременно годами горьких разочарований. Это звучит парадоксально, но, к сожалению, так оно и было. Так бывает в этой жизни, и почему?то особенно часто — у нас в России. В данном случае удивляет очень многое, а в ряде примеров просто кажется поразительным, невероятным.
Королёв вошел в него на пике всей своей удивительной силы, помноженной на опыт и приобретенный авторитет. Как известно, за первыми спутниками отправились к Луне первые королёвские автоматы, на прицел были взяты первые планеты, Венера и Марс; корабль–спутник подготовили сразу для выполнения двух уникальных задач: для полета человека («Востоки» и «Восходы») и для военной разведки («Зениты»); стали формироваться еще более грандиозные планы дальнейшего освоения ближнего и дальнего космоса.
Можно отметить, что важной особенностью развития советской РКТ всегда было то, что оборонные заказы оставались более приоритетными по сравнению с самыми видными пропагандистскими проектами. Это прекрасно понимали все главные конструктора, включая Королёва, и соответствующим образом формировали свои планы.
Несмотря на выдающиеся достижения в космосе, которые последовали за сенсационным прорывом в космос спутника в 1957 году и Гагарина в 1961 году, к сожалению, космическое десятилетие Королёва, этот очень важный период дальнейшего развития советской РКТ, оказался очень непоследовательным, можно сказать, сумбурным. Отсутствие настоящей стратегии и координации относилось не только к затрате больших усилий на повторные полеты «Востоков», преследовавших политические, пропагандистские цели, но особенно к разработке новых МБР, а также больших долгосрочных космических программ. И все это происходило в Советском Союзе с его централизованным государственным управлением, находившимся под непрерывным глобальным контролем правящей компартии, возглавляемой ЦК во главе с оперативно действовавшим Политбюро, обладавшим фактически неограниченной властью.
Война и труднейшие послевоенные 40–е и 50–е годы, время восстановления беспрецедентных разрушений продемонстрировали, на что способна эта страна при таком правлении. Как уже говорилось, в эти же годы создавались совершенно новые технологии, которые требовали комплексных, широкомасштабных усилий и действий. Казалось бы, теперь, когда самый трудный период был пройден и в стране созданы ракетно–техническая отрасль промышленности и ракетная инфраструктура, сложились благоприятные возможности рационально решить новые задачи. На самом деле получилось совсем не так. В силу целого ряда причин организация некоторых ключевых ракетно–космических программ разладилась.
Прежде всего, за выработку стратегии и координацию дальнейшего развития РКТ и других отраслей техники высоких технологий взялось новое высшее политическое руководство страны во главе с Хрущевым, который практически не имел ни знаний, ни опыта в этой области. В результате был допущен целый ряд крупных принципиальных ошибок. Наиболее ярким хорошо известным примером явилось прямое перепрофилирование нескольких ведущих авиационных фирм на тематику РКТ. В этой части огромный вред нанесла деятельность В. Челомея. Должен снова отослать читателя к 1–й части «Рассказов»: взяв к себе на работу сына лидера страны прямо со студенческой скамьи на руководящую должность, новый фаворит Хрущева смог достигнуть в кратчайшие сроки, казалось, невозможного. Не говоря обо всех высших наградах и званиях (которые он получил, по–видимому, как задаток за будущие достижения такого же достоинства), ему удалось подписать на самом высшем государственном уровне удивительное для того времени и ситуации постановление: через месяц после полета Гагарина приняли решение передать основные перспективные космические программы, включая лунные, Челомею. За год до этого все эти планы вплоть до 1967 года были утверждены постановлением правительства и поручены Королёву — почти невероятно, но это документальный факт!