Несколько другая история произошла с Юрием Меновщиковым, уроженцем деревни Юрово Грязовецкого района Вологодской области. Он нес службу в ВДВ и пропал без вести в Дагестане 21 августа 1999 года. Его отец, Адольф Меновщиков, трижды приезжал на Северный Кавказ в поисках сына, однако безуспешно.
Как впоследствии выяснилось, Меновщиков в плену принял ислам и перешел на сторону боевиков после психологической обработки в одном из лагерей Хаттаба. «Кстати, Меновщиков даже прошел обучение в одной из исламских стран. И знал Коран настолько блестяще, что однажды это спасло его от смерти. В деле есть такие показания: однажды во время пребывания в горах группа террористов надолго осталась без еды. Один из них предложил съесть Меновщикова, поскольку в нем течет «неверная» кровь. Однако главарь ответил, что лучше они съедят предложившего такое, ведь русский лучше их всех знает Коран. Между тем Меновщикова подозревают в казнях российских пленных, причастности к серии терактов», – описывали его историю журналисты вологодской газеты «Премьер»73.
20 февраля 2005 года Меновщиков был ликвидирован во время спецоперации в Нальчике. При нем были найдены документы на имя уроженца Грозного Игоря Луканина и кассета, на которой снято, как террорист убивал русских военнопленных. К этому времени Юрий Меновщиков на родине считался героем и его именем даже хотели назвать одну из школ74.
Помимо десятков случаев принятия ислама в плену, первая и вторая чеченские кампании породила также феномен новообращенных наемников, которые нанесли своей стране гораздо больше вреда, чем «полицаи». Среди них выделяются Анна Клинкевич, Юрий Рыбаков и Виталий Смирнов.
Уроженец города Майский Кабардино-Балкарии Юрий Рыбаков приобрел печальную известность как один из самых результативных снайперов у боевиков. В весьма юном возрасте 15 лет его завербовал чеченец Лема Юсупов из села Первомайское, который сначала втянул пастуха Рыбакова в преступный бизнес по угону скота, а затем уговорил перебраться в Чечню и заняться торговлей краденой нефтью75.
После начала второй чеченской кампании Рыбаков примкнул к боевикам и стал снайпером в одном из отрядов.
«Образование – 5 классов. Светлые волосы коротко пострижены, рост выше среднего, в глаза не смотрит, прячет. Плачет. Но жалости к нему нет, когда узнаешь, что натворил этот Юрий. По словам Рыбакова, деньги, вырученные от продажи (что продавал, не сказано), шли на приобретение в Грозном оружия и боеприпасов. На рынке Грозного было закуплено тридцать автоматов, гранатометы «муха».
В сентябре прошлого года в селе, где жил будущий снайпер, чеченцы формировали отряд, который возглавил Султан Шаухалов. У него был позывной «алмаатинец».
– При отряде я прошел подготовку, обучали только чеченцы, – говорит Рыбаков.
Как выяснилось в ходе следствия, в январе нынешнего года он убил пятерых солдат. Это было в селении Первомайское. Снайпера прикрывали два боевика: автоматчик и пулеметчик, оба чеченцы. В Грозном, в районе консервного завода, он убил пятнадцать солдат, а когда федеральные войска заняли это предприятие, еще трех. В том же январе он не раз участвовал в засадах, на его прикладе появились еще три зарубки.
– Офицеров я не стрелял, – говорит, чуть не плача, Рыбаков. Меня это не трогает.
В конце января боевики стали уходить из Грозного. В группе Шаухалова было двадцать шесть мужчин и две женщины, одна из которых снайпер.
– Всего, включая нашу группу, из города ушли около четырех тысяч боевиков, – говорит снайпер. – Выезжали ночью на машинах, потом шли пешком. Пленные несли на себе боеприпасы.
В районе населенного пункта Кота-Юрт группа известного мне еще по первой чеченской кампании полевого командира Руслана Гелаева вступила в бой с подразделениями федеральных сил и осталась прикрывать отход. А в самом Кота-Юрте боевики выставили посты, на одном из которых был Рыбаков. Из снайперской винтовки он убивает здесь еще одного российского военнослужащего. Потом прячется в селении Улус-Керт. Когда же федеральные войска сделали коридор, чтобы Улус-Керт смогли покинуть женщины и дети, с ними под видом мирного жителя пытался уйти Рыбаков»76.