-Привет, — она улыбнулась и помахала Финну. — Привез все, что я заказывала?
— Ага, — кивнул тот и принялся выгружать из машины коробку с овощами. — Все, как заказывала. До тебя, смотрю, не дозвониться.
— Да уж, — Рэй улыбнулась кое-как. — Потеряла, представляешь. Вот бестолковая. Слушай, — она наклонилась к его уху, — ты должен кое-что сделать для меня.
— В смысле? — покосился на нее Финн.
— Выгрузи все продукты, а потом не уезжай. Подожди меня у ворот, — и она прочистила горло, продолжая уже громким голосом:
— Спасибо, что помогаешь мне.
— Ага, — Финн явно не понимал, что происходит. Да и выглядела она сейчас, наверное, безумно.
Ей было не до одежды. Ей вообще не нужно было ничего. Она просто хотела сбежать. Сбегать у Рэй всегда получалось лучше всего. Но в галерее она остановилась, подходя к портрету Бена Скайуокера, прижимая к холсту ладонь там, где была его щека. Чистая и неповрежденная.
— Прости, — она не могла ему помочь. Ничего не могла сделать.
Мальчик, смотревший на нее с портрета, не мог бы ответить.
Финн был на кухне. Лежал в луже крови с ножом, вогнанным почти по самую рукоять в спину. Взгляд у него был такой удивленный, будто он так ничего и не понял до самого конца.
— О господи, — Рэй прикрыла рот рукой, понимая, что сейчас закричит. — Зачем?
— Я же сказал, что не оставлю тебя в покое, — Бен Скайуокер сидел рядом с трупом, с каким-то пустым интересом разглядывая ногти на своей целой, левой, руке.
Маска покосилась, отлипнув от лица, и казалась чем-то чужеродным, но совсем не страшным. Просто смятый кусок резины с прорезями для глаз и рта.
Как забавно, и Рэй захотелось засмеяться, или, может, даже заплакать, ей же показалось, что эта маска — нечто уродливое. А не то, что было под нею.
— Вообще? — она скривилась, понимая, что вот-вот заплачет.
Под руку ей попался нож, один из тех, что Бен вывалил на стол, собираясь убить Финна.
— Да. Прости, — он кивнул, и маска еще больше отклеилась, обнажая кусок кожи, бледной, изуродованной здоровенной тяжью шрама.
Она присела с ним рядом и содрала остатки, глядя на настоящего Бена Скайуокера. Он плакал, и по изуродованному лицу текли слезы.
— Поцелуй меня, — попросил он, глядя на нож. — Пожалуйста.
Его губы были мокрыми, солеными и шершавыми. А нож таким острым.
====== Satisfaction ( Рэй/Хакс/Кайло Рен) ======
Комментарий к Satisfaction ( Рэй/Хакс/Кайло Рен) Очень странная часть, да-да. Принуждение, подглядывание и никуда без удушения. Ну и еще, я обожаю такого Хакса, он мой фанонный и в голове ему у меня замечательно)))
Нужен саунд – берите мегаофигенную песню
JUTRØ – TRAVVA, она достаточно странная.
— На колени! — ее голос, четкий и резкий, разрезает воздух пополам, и Хакс понимает, что ему внезапно нечем дышать.
Частично это из-за того, что невидимая хватка Силы плотно обхватывает горло, зажимая кадык и заставляя хрипеть.
Но другая часть вовсе не связана с физической болью. Нет, просто внутри него поднимается и растет страх. Именно он напрочь переживает связки.
Именно он ширится и растет где-то в груди, напоминая раздувающийся шар. Скоро он заполнит его всего и лопнет. А затем… Что будет затем, Хакс не собирается даже представлять.
— Какого хре… — это последнее, что он может выдать, а затем из горла рвется хриплый кашель пополам с бульканьем.
— Не сопротивляйся, Хакс, — слышится откуда-то справа, и он автоматически скашивает глаза туда, в полумрак алькова, где сидит, развалившись в своем кресле Кайло. Он мрачен и недоволен, но сдерживает себя изо всех сил, и это заметно. — Просто дай ей то, что она хочет. Иначе будет хуже. Намного хуже.
— Я сказала, на колени, — Рэй выговаривает ему снова, как будто он ее маленькая глупая марионетка. Кукла, которой можно играть как угодно.
Хакс бы с удовольствием сам задушил ее, будь у него такая возможность, но такой возможности нет и не представится. Она личная ученица Рена. Неприкосновенная Рэй. А еще ее хватка такая сильная, что у него уже искры под веками пляшут, а в груди горит огнем. Еще немного, и он просто задохнется под ее взглядом.
— Ну же.
Он бухается на колени, разом, уже даже не слыша, как щелкают суставы от боли. Ему все равно ровно до той секунды, пока в горло не возвращается крошечная толика воздуха. Ровно на один вдох.
— Молодец, — гладит его по волосам Рэй. Ее маленькие тонкие пальцы запутываются в его волосах и дергают с каким-то извращенным наслаждением, как будто ей мало той боли, что она уже причинила. — Ты же будешь вести себя хорошо, да, Хакс? — она ждет, что он скажет да, ведь именно так поступают послушные марионетки. Но у него больше нет голоса, и Хакс просто кивает, опуская голову.
Он ни за что не может позволить ей увидеть слезы, выступившие на глазах. Это не от боли, и он никогда не позволит себе плакать, словно маленькая девчонка, но его тело больше не слушается его. Оно само решает, что делать. Оно ведь тоже хочет жить.
— Вот и здорово, — улыбается Рэй, а затем хлопает в ладоши, напоминая ребенка в день рождения, счастливого и довольного. — Кайло, можно я его заберу себе сейчас? Ну пожалуйста, Кайло, — она дует губки и строит гримаску, пока он не сдается.
— Хорошо. Только не портить его. Он все еще нужен Сноуку, ты поняла?
— Да, конечно, — Рэй кидается к Кайло, обнимая его, и, пока ее внимание занято другим: жадными поцелуями, звучащими слишком громко в тишине, у Хакса снова появляется возможность дышать.
Чем он и пользуется.
Кашляет, задыхаясь, опирается о пол, чтобы не свалиться окончательно, и смотрит на них обоих — Рэй на коленях Кайло, а он держит ее за задницу по-хозяйски — ненавидящим мутным взглядом.
Кажется, даже что-то шепчет.
— Я ненавижу вас, — наверное…
— Слышишь, Рэй, мне кажется, он недоволен, — замечает Кайло, целуя ее шею. Он прикасается к Рэй так, будто она из тонкого стекла, сейчас растает в воздухе лопнувшим мыльным пузырьком, оставив только след в воздухе.
— Это пока, — смеется она. — Через полчаса он будет молить, чтобы его оставили тут навечно. Так со всеми бывает.
Она отрывается от своего учителя с неохотой, спрыгивает с его колен и идет к Хаксу.
Присаживается рядом, глядя несколько настороженно, но без опаски. Наверное, ей даже жалко его, но Хакс этого не понимает. С чего ей жалеть его?
— Ты будешь понимать и осознавать все, что произойдет в этой комнате, но не попытаешься бежать или даже пикнуть, ты понял меня? — она проводит рукой перед лицом Хакса, дотрагиваясь до щеки и поглаживая ее, и внезапно он понимает, что ему незачем бежать куда-то.
Ему больше не надо бояться. То, что он считал пузырем страха, поселившимся в грудной клетке возле сердца, на самом деле совсем иное. И сейчас Хакс наконец осознает что это.
Предвкушение.
— Молодец, — Рэй снова гладит его по щеке, нежно-нежно, — иди сюда, глупый, — она придвигается к нему и оставляет на его губах первый поцелуй.
Легкий и смазанный, этот поцелуй не похож на те, что были в его жизни. Это даже и поцелуем назвать сложно. Это просто первая метка. Крещение.
— Поцелуй меня, — просит она, все еще стоя на коленях перед ним, тянет руки к его лицу, волосам, зажимая мертвой хваткой, пока он целует ее снова и снова, задыхаясь.
Хаксу кажется, что он опоздает, или кончится воздух в его легких, или само время, сейчас застывшее в крошечных точках ее зрачков, острых словно иголки.
— Поцелуй, еще, еще… — Рэй мурлычет как кошка, трется об него всем своим телом, зазывно и мягко, она откидывает голову назад, позволяя ему целовать ее шею, как это делал несколько минут тому…
— Рен! — это имя врывается в его разум вместе с болью. Это то, что он не должен помнить, но ведь помнит.
Хакс отшатывается назад, поднимая глаза на альков.
Там, в самой его глубине, застывший в тени, вобравший ее краски и полутона, сидит Кайло, напоминая паука. Смотрит пристально и недобро.