Кайло достаточно повернуться на бок в постели, чтобы представить ее темный силуэт рядом. Свернувшийся в клубок и состоящий из тонких острых линий и неясных очертаний.
Он мог бы протянуть руку и попытаться вызвать ее снова. Вытащить из снов и оставить вместе с собой.
Но он садится и смотрит за стекло, туда, где среди безвоздушной темноты сверкают звезды, зовущие к себе. Множество ярких звезд, среди которых есть одна путеводная, что нужна ему.
А значит, он будет искать.
====== Godsend (Рей/Хакс) ======
Комментарий к Godsend (Рей/Хакс) На самом деле только я могу усмотреть в этом пейринг, ну да ладно))))
Впервые маленькая Рей видит смерть, когда ей всего семь.
Она стоит посреди пустыни, соленый пот выедает глаза, а на зубах скрипят песчинки, как ни отплевывайся. И не знает, что делать.
Рядом с ней догорают остатки рухнувшего звездолета, напоминающие подыхающее чудовище с развороченным брюхом. Обшивка трескается под напором огня и обнажает спутанные внутренности — многочисленные ленты проводов и зияющие черные дыры, куда страшно сунуться.
— Чего стоишь? — выдергивает ее из оцепенения Ункар Платт. — Иди собирай все, что уцелело.
Рей пятится назад, мотает головой и больше всего хочет закрыть глаза и оказаться дома. Там, где нет жары, песка и где есть те, кто обещали за ней вернуться. Однажды.
— Иди, а то все без тебя разберут, — старый кролук кивает на стайку оборванцев, возрастом не больше ее, которые отважно ныряют в черную раскаленную дыру. — И еды не останется.
Еда? Рей не может думать о еде, хоть живот давно прирос к хребту, а слабость никогда не проходит.
— Я нне... не хочу, — шепчет она, глотая подступивший к горлу комок. Она вот-вот заревет как маленький ребенок, хотя ей нельзя, ведь она уже взрослая и самостоятельная. Так говорили родители, так говорит и Ункар.
— Тогда и подохнешь тут, — делать Платту больше нечего, как возиться с упрямыми детьми. Он безразлично хмыкает и складывает руки на животе. — Мне-то что. Я за тобой смотреть не нанимался. Прилетит кто — так и скажу: трусливая была и слабая. Такие в пустыне не выживают.
Кролук заворачивается и медленно топает по песку к кораблю, прикрикивая на чумазых задымленных детей. Они без устали таскают туда-сюда обломки, надеясь получить за это хоть глоток воды и четвертинку пайка. Кашляют и валятся на колени без сил, но все же снова поднимаются и ныряют в пышущую жаром дыру.
И никому нет дела до сгорбившейся девочки, жалобно всхлипывающей чуть поодаль. Ункар Платт прав — пустыню выдерживают только сильные.
А Рей не такая.
Она разворачивается и принимается бежать. Размазывает по лицу слезы и задыхается от рыданий. Еле волочит непослушные ноги и наконец спотыкается обо что-то торчащее в песке, падая совсем рядом с телом.
Это человек, с упавшего звездолета, или вернее то, что от него осталось.
Обожженная маска лица, вся в лопнувших пузырях и ожогах. Рваная рана в груди, позволяющая видеть красную блестящую плоть и тяжи мышц, сквозь изодранную одежду пилота.
И все же он жив, и его руки слабо царапают песок, как будто он все еще на что-то надеется, а в глазах застыл страх.
— Помоги мне, — шепчут его губы, хотя из них не выходит ни звука. — Помоги...
Рей видит смерть впервые. Она смотрит, как вытягивается на песке изломанное тело и как в глазах человека застывает тупое удивление, а губы перестают шевелиться.
И как солнце, вынырнувшее из-за облаков, заливает все окружающее жутким багровым сиянием.
У пришельца огненно-рыжие волосы. Как кровь. Как солнце над Джакку.
Вот тогда она начинает истошно кричать. Плакать.
И, наверное, даже не помнит, как привлеченный ее воплями Ункар Платт отпиливает мертвому пилоту правую руку с уцелевшим протезом. За такой можно взять много кредиток, так что он доволен. Эта никчемная девчонка с ее ужасно громкими рыданиями еще отработает свое.
Ункар резко дергает, и протез с треском выскакивает из выемки, обнажая белую кость, торчащую из предплечья.
А мир перед глазами Рей заполняется кроваво-красным, совсем как волосы мертвеца, как солнце Джакку. И песок под раздробленным телом.
Смерти Рей больше не боится, хотя та следует за ней по пятам в облике рыцарей Рен.
Но сегодня дело не в Кайло.
Черное небо расцветает от взрывов, и вниз сыплются огненные звезды — обломки кораблей. Все вперемешку — Первого Ордена и повстанцев. А она даже помочь не может, просто бежит прочь, потому что так велел Люк.
— Беги и выживи, чего бы это ни стоило, — до сих пор звучит в голове его голос, а сердце тревожно поджимает. Рей останавливается и бросает последний взгляд туда, откуда она так долго бежала — разрушенное поселение, виднеющееся сквозь заснеженные стволы деревьев, выгорело дотла и тлеет.
В лесу спрятан ее маленький истребитель. Так что она успеет выбраться отсюда целой и невредимой, а с учителем встретится позже, в условленном месте.
И все же что-то не дает ей покоя. Будто что-то вот-вот должно произойти, только она еще не знает.
Смерть нагоняет ее на опушке, где лежат обломки развороченного СИД-истребителя, и над ними еще тянется дымок — сбили совсем недавно. Может, полчаса тому, когда и началась битва.
Снег усыпан мертвыми телами в белой броне, и Рей кажется, что она бредет по бесконечной дороге, выложенной из трупов.
Идет на автомате, стараясь не задевать ничего, что совсем недавно было кем-то.
И останавливается только тогда, когда слышит чужой хрип.
Среди моря белых тел заметить его несложно.
Черная одежда с нашивками выдает в раненом кого-то из Первого Ордена, но Рей сейчас думает совсем не об этом.
У него огненно-красные волосы, словно облитые светом солнц Джакку. По белому подбородку ползут струйки крови, а в груди, повыше сердца, блестит обломок трубы, пронзившей тело насквозь.
Мужчина заходится в кровавом кашле, а потом замечает ее, и рука его тянется к бластеру. Оружие выронено слишком далеко, и дотянуться он не может, это только причиняет еще больше боли. Хотя он очень старается.
— Ты... Это ты, Рей... — выдыхает он, и вместе с хрипом на губах лопаются кровавые пузыри. Он знает ее. Конечно, знает. Он из Первого Ордена, собиравшегося захватить Рей живьем, чтобы доставить к Сноуку.
Хотя даже этот факт не дает ей права уйти.
Вместо того чтобы бежать, бежать без оглядки и надеяться, что он умрет, Рей прячет световой меч за пазуху и опускается на колени рядом с раненым.
Все, что она видит сейчас — это страх в его глазах. Тот самый страх, пробившийся сквозь маску обреченности, как тогда на Джакку, где Рей видела первую смерть.
— Не надо, — отпихивает он ее ладони, когда она смыкает пальцы вокруг обломка трубы и призывает к себе Силу. — Я все равно сдохну.
— Нет, – качает головой она. — Не сегодня. Я справлюсь.
Ему больно. Он хрипит и стонет, когда Рей тащит на себя застрявший кусок металла, и проклинает ее на всех ей известных языках. А в ее разуме, хоть Рей об этом и не просила, возникают смутные образы. Там кровь, снова кровь, и еще много смерти.
Взрывающиеся звезды в темноте и агония миллиардов угасающих жизней.
Она спасает человека, который вовсе не заслуживает жизни.
— Ты знаешь, кто я? — шепчет ей мужчина. Все в ржавых засохших потеках крови, лицо кажется еще более белым. А огненно-рыжие волосы, падающие на лоб в беспорядке, вот-вот полыхнут пламенем. — Они убьют меня, — равнодушно говорит он, как будто уже смирился со своей смертью.
— Меня убьют на подлете к твоим драгоценным повстанцам. Разорвут на части с превеликим удовольствием, как только увидят, — закашливается он, хорошо хоть без крови в этот раз, и морщится от боли.
— Им есть за что, — шепчет Рей, пытаясь справиться с дурнотой, накатывающей плотной пеленой. И больше всего ей хочется отпустить эту криффову железяку и сбежать куда подальше. Прочь, пока она сама не свалилась в беспамятстве.