— Что? — Рэй вздрогнула, отмерев. Ее взгляд все еще избегал его, но лицо хотя бы немножечко наклонилось к нему — хороший знак. — Я... — она не знала, стоит ли ей вообще разговаривать с ним, но потом сдалась. — Я просто люблю быть одной. И здесь тихо. Спокойно. Было спокойно.
Пока ты не пришел, скорее всего, хотела добавить она. Но промолчала.
Разговаривать с ним Рэй не собиралась, это точно. Но почему-то не уходила, оставалась сидеть рядом, позволив Бену приблизиться еще. Он мог бы дотронуться до ее плеча своей рукой, стоило ему хоть чуть наклониться. Он мог бы вдохнуть запах ее кожи, просто повернув голову.
Рэй была так близко, и сияние красного казалось всполохом, ослепившим взгляд.
— Не уходи, — попросил ее Бен. — Не уходи, никуда, — от волнения голос сел, превратившись в шепот, но она все прекрасно услышала.
Вид у нее не был оскорбленным, как этого боялся Бен. Нет. Скорее ошеломленным. Хотя почему? Столько людей хотело ее, он был уверен в этом, чтобы одна просьба изменила что-то.
— Я не могу, мистер Соло, — ее губы растянулись в невеселой усмешке. — Все рано или поздно уходят. И никто не в силах этого изменить.
Она пошевелилась, расцепляя захват ладоней на плечах, и там остались красные отпечатки. Хотя Бену они казались прекрасными. Смятая кожа, к которой только что прикасались ее же пальцы, была совершенной.
— Чем бы это ни было, оно закончено, мистер Соло. Мне пора.
— Нет!
— Да, — Рэй встала. — Определенно, да, — отрезала она.
— Как мне увидеть тебя снова? — Бен и представить себе не мог, что сейчас она отвернется и уйдет. И марево красного в его глазах померкнет, сменившись обычным серым. — Скажи, как.
— Это невозможно.
— Скажи как?! — он, наверное, перешел все границы, хотя было уже откровенно плевать. Бен вцепился в ее руку, поверх того самого отпечатка, оставляя новый. Свой.
— Отпусти меня, — Рэй было больно, но она все еще стояла. — Убери свою руку.
— Просто скажи, и все.
— Хорошо, — теперь она больше не сопротивлялась. Не хваталась за его пальцы, стараясь отцепить их. Рэй улыбалась и улыбалась она нехорошо.
— Стань на колени. И поцелуй мою туфлю. Сейчас же.
Ее приказ был бы уничижительным. Возможно. Но не для Бена. Неужели она не понимала, насколько он был готов ее боготворить?
Он отпустил ее руку немедленно, с разочарованием, ощущая пустоту на кончиках пальцев, где только что было тепло ее кожи. И опустился перед Рэй на колени, становясь ими в песок.
Ее нога в красной туфельке, острый запыленный лаковый носок... Он был готов целовать ее следы. Потому что она казалась ему такой... невозможной, ненастоящей, хрупкой и бесконечно важной.
Его губы прикоснулись к ее туфле и задержались там. На зубах скрипели песчинки. Сердце билось как одержимое.
— Хватит, — Рэй попыталась убрать ногу, отступить назад, но у нее ничего не вышло.
Бен держал ее за лодыжку с такой силой, что ему самому казалось, что тонкая косточка вот-вот хрустнет под его ладонью. Но он не мог дать Рэй сбежать. Ни за что не мог.
Пальцы дернулись и вцепились еще сильнее, завтра там точно будут синяки. И Бен поднял голову.
Рэй замерла над ним в неловкой позе, чуть откинувшись назад, и алый цвет ее платья казался живым пламенем, скользящим по телу. Она не кривилась от боли.
Она не злилась.
Более того, в ее глазах Бен увидел то, чего не мог ожидать. В глубине расширенных зрачков танцевало удовольствие.
Ей нравилось все это. Боль. Его рука, зажавшая лодыжку до белизны кожи рядом.
— Ну что ж, Бен Соло, — она протянула руку и потрепала его по волосам. Она в самом деле сделала это, как будто они были уже сотню лет знакомы, и он был ей даже больше чем другом. Кем-то очень близким. — Я знаю, что ты так просто от меня не отцепишься. Пойдем.
Он был готов следовать за нею на край света. Хоть сейчас. Рэй была живым огнем, разогнавшим серость в его жизни.
И скорее всего она сожжет и его дотла.
— Куда мы едем? — спросил ее Бен. Он не узнавал улиц за окнами автомобиля. Эта часть города, серая, бедная, безликая, была ему незнакома.
— Тебе есть разница? — усмехнулась Рэй. Сейчас, за рулем своей машины, она снова изменилась, к ней вернулась былая враждебность, и лихость, с которой она управляла своей феррари, только подчеркивала это.
Хотя Бену было плевать. Он смотрел не на пролетающие мимо дома, а на женскую ногу, золотистую, обнаженную в алом разрезе платья, давившую на педаль.
Рэй возбуждала его. И он спешно пошевелился, сцепив ладони в замок и закрывая им пах.
Еще рано. Слишком рано, хотя он с удовольствием подождал бы, пока она остановилась, и взял бы ее прямо тут, в машине.
Приподнял бы подол платья, горевшего в руках, раздвинул бы ее ноги и проник внутрь пальцами. Усадил бы на себя...
— Эй! — Рэй дотронулась до его волос. Снова она делала это, будто ей было совсем не неловко. — Идем, Бен Соло.
Она выбралась из машины и взяла из багажника какую-то сумку, все это пока он как идиот таращился на неоновые буквы, горевшие на фронтоне серого отеля.
Парадайз лост — сочился с грязного бетона алый свет. Пошло. И совершенно очевидно.
— Ты предпочитаешь остаться тут? — поддела его Рэй, направляясь первой, и закинула на плечо свою здоровенную сумку, больше всего напоминавшую военный баул, в котором носят оружие.
Он потащился за ней как заколдованный. Таким он и был, и если бы Бен мог, ступал бы за нею след в след.
Номер был здоровенным. Удивительно для отеля в этой части города. И достаточно приличным.
— Иди сюда, — поманила его к себе Рэй. — Садись, — приказала она, и он покорно присел в кресло. — Сначала мне нужно знать, что ты хочешь этого. Ты отдаешь себе отчет в том, на что согласился.
Бен кивнул.
— Какие-нибудь заболевания? Психические? Ты ведь не боишься боли, так же?
— А ты? — не остался в долгу Бен, и тут же заткнулся, потому что лицо Рэй закаменело. Кажется, он переступил черту.
— На колени! — прошипела она. — Становись на колени!
Неловко Бен сполз на ковер и поднял на нее глаза, хотя ненадолго, Рэй наградила его пощечиной — для ее маленьких изящных рук — это был довольно увесистый шлепок.
— Не смотри на меня, я не давала тебе разрешения. Опусти глаза! — ее голос был в его голове, снаружи, он был везде, и Бен понял, что он задыхается.
От возбуждения. От ожидания. Эта игра, молчаливая и жестокая, была ему по душе.
— Ты должен слушаться меня, — еще один удар, уже мягче, и Бен еле удержался, чтобы не потянуться следом за ее ладонью. Но он должен был оставаться на месте. Чего бы это ни стоило. Член ныл, упираясь в тесную ширинку джинсов, а в голове не осталось ни одной мысли.
— Наклонись, — послышался голос Рэй совсем рядом с его ухом. Она наклонилась, и ее волосы щекотали его щеку. Незабываемое ощущение. — Сними с себя рубашку. Давай.
Воздух холодил обнаженную спину, а затем послышался резкий свист, и на нее приземлился хлыст.
О, это было больно.
Бен коротко взвыл и вцепился в первое, что попалось под руку — лодыжки Рэй. Она стояла над ним, нанося удар за ударом — больно, хлестко, а он цеплялся за ее ноги, будто она его спасительный круг.
— Можешь считать. Осталось еще десять, — на мгновение свист утих, а его щеки, разгоряченной как огонь, коснулась ее ладонь. — Считай.
Он считал. Вслух, про себя. Молясь, чтобы Рэй остановилась. И чтобы никогда не останавливалась.
Боль была ужасной, но она была именно тем, что ему было так нужно.
Воздух в горле становился ощутимым, сладким, а мир наливался красками. С него падала серая пелена.
— Десять, — прошептал Бен, и все закончилось.
Он, как мог, приподнялся на замлевших руках и обнял Рэй. Это казалось важным, дотронуться до нее, стоявшей перед ним как статуя древней богини с оружием в руках. Это было важным.