Никаких проблем, сказал он. Мы будем тише воды, ниже травы. И жрать будем свои хим-пакеты, нам только нужна своя земля. И спокойствие.
Хотя Финн, вот уж кто ненавидел вампиров больше всех — в детстве покусали, разово, ни в какую летучую тварь не обратили — каждый вечер, набравшись темного, клялся, что однажды он тоже снимет со стены дробовик (как будто он у него был, хах, все свое оружие ему надлежало хранить в шкафчике под замком, а не раскладывать стратегически под подушками, пугая залетных девочек), и пойдет убивать.
За родную маму — которой у него не было, и вообще. За страну, которую пора было бы почистить от всякого мертвого мусора.
К счастью, По строго-настрого велел Рэй больше двух не наливать. И внимательно следить, когда у Финна начнется «это самое» настроение.
И вообще Дэмерон, как представлялось Рэй, мог скрутить любого в баре, дабы не нарушать общественное спокойствие. Даже мертвяка. Так что она не боялась.
Но сегодня в баре было до чертиков шумно и громко, обсуждали последний матч Сопротивления — местная команда, содержавшаяся на деньги города, умела только проигрывать, и Рэй только успевала перетаскивать тяжелые бокалы со стойки к столикам, а затем — уже пустые — обратно на кухню.
Нет, однажды она накопит достаточно, чтобы поступить в какой-нибудь захудалый университет, только бы подальше от Джакку. От местного народа, от этих жутких болот с крокодилами, местными маньяками — их число значительно поредело после назначения шерифом Леи Скайуокер, в замужестве Соло. И как можно дальше от вечных туманов, сырости и сезонных дождей.
Рэй была согласна на пустыню, ей богу, самую жаркую, где никогда не садится солнце. Вот там, в этом она была уверена на все сто процентов, можно было побыть хоть немного счастливой.
— Рэй, солнышко, — позвал ее Дэмерон. В такие жаркие вечера он сам становился за стойку. — У меня к тебе дело. Очень серьезной важности.
— Ага, — Рэй со вздохом опустила тяжелый поднос на столешницу — и кто придумал тяжеленные бокалы, это чтобы им хорошо зубы выбивать было что ли? — и потерла ноющие виски. — Я тебя внимательно слушаю. Только я тебе не солнышко, По. Не прокатит.
— Жаль, — когда он улыбался, боже, когда По Дэмерон улыбался, вся женская часть бара — ну те одинокие дамочки, что заходили снять лесоруба, и даже старые клуши, денно и нощно перемывающие всем кости, — готовы были умереть на месте. От счастливого инфаркта.
В любом случае на Рэй его улыбка уже не действовала. И ленивые подкаты тоже. Может, у нее был иммунитет на нормальных приличных парней? Кто знает.
— Мне тут набрал адвокат, мне срочно надо быть в другом месте. Подменишь?
— Серьезно?! — Рэй оглянулась. Шесть столиков заняты, еще на трех бронь, и черт знает, сколько еще подвалит к двенадцати. Они всегда собирались к полуночи, иногда Рэй казалось, эти треклятые опоздуны просто состоят в какой-нибудь секте и на обратном пути не могут не пропустить по стаканчику на ночь. За Ктулху, черт бы их. — Да нас всего двое на зале. Ты смерти моей хочешь?
— Все проценты твои.
— Неубедительно, По. Серьезно. Но... — Рэй задумалась, прикидывая цифры в уме, — если в следующем месяце ты поднимешь зп на процентов, скажем, двадцать пять...
— Это грабеж. Ладно, согласен.
Ого, надо было просить больше. Вот так и знала. Всегда надо требовать больше, наставляла ее старая Маз, в данный момент жарившая котлетки для бургеров тут же, на кухне, и мир отдаст вдвойне.
Если бы это было так, а не ограничивалось синяками и фингалами, в ответе за которые был в общем-то Финн и его чертовы дружки, терявшие всякий контроль после третьего бокала.
— Но я... я понятия не имею, что делать, если они начнут драку, — и Рэй махнула головой в сторону пятого столика. — Сегодня не их смена.
— Просто звони Лее. Она их мигом приструнит.
— Ага, — она вздохнула. Ну что ж, так себе план — от бара до полицейского участка минут двадцать, за это время можно много чего разбить... И вычтут это из зарплаты, а значит, прости, мечта о колледже, еще на год. — Ну я постараюсь. Очень постараюсь, — и Рэй для веса грохнула пустой кружкой о стойку. — Иди.
— Буду должен, — еще раз сверкнул белозубой улыбкой По и принялся стягивать фартук бармена.
— Куда это он? — к стойке подошла Биби, нынешняя девушка Дэмерона, впрочем, до статуса бывшей ей было уже недалеко, с этих двоих вышли бы неплохие брат и сестра, а вот огоньку не хватало. — Вот засранец. Однажды я надеру ему зад, вот увидишь, — и она принялась разливать пиво по кружкам.
— Слушай... — и Биби полезла в карман. — Там за крайним новый посетитель, ни разу его не видела. Сходишь?
— Ты предлагаешь, потому что от него чаевых не дождешься? — Рэй искоса глянула на нее.
— Нет, просто он довольно милашка. А ты свободна. Ну же. Давай.
Вот так, в общем-то, все и началось.
Да.
Какой-то странный у Биби оказался вкус. Или она весь день тусила под крэком, потому что мужчина у выхода, отгородившийся от общего шума и гама, был ну каким хотите, но не красавцем.
Длинное лицо, белое как бумага, даже под тусклым светом барных светильников — а уж из-за них чего только не случалось, один раз Рэй споткнулась о мертвецки пьяного посетителя и сломала себе ногу, но вот лампочки так и не поменяли, — слегка перекошенное из-за шрама, наискосок бежавшего через правую щеку.
И еще этот взгляд. Такой... напряженный.
О господи, подумалось Рэй. Она почти и забыла о том, что надо выковырять из кармашка карандаш и блокнот, принимать заказы и все такое... Впервые в их баре, да черт с баром, впервые она видела вампира. Настоящего.
Он был таким... в общем, неживым. Может, из-за взгляда? Он ведь даже не мигал. И на Рэй смотрел с подозрением, будто не видел на ней бейджика и вместо карандаша она держала осиновый кол.
— Что будете? — она попыталась придать голосу веселое звучание, но слишком уж нервничала. — Пиво? О черт, простите, вам бутылочку Настоящей Крови? Да?
На такой случай у них в холодильнике стоял с десяток, даже не распакованный.
— Да, пожалуйста, — голос у него был хриплый. И уставший. Но в общем-то ничего не устрашающий, как рассказывал Финн в сто десятый раз о своей встрече с кровососами. Обычный голос. Вот он-то, в отличие от лица, был красивым даже.
Неположенные мысли Рэй тут же задвинула куда подальше и, кивнув, понеслась к стойке.
— О боже, ты просто не поверишь... — она шептала как можно тише, но все равно спиной чувствовала чужой взгляд. Говорили, что у вампиров отличный слух, похоже, это было абсолютнейшей правдой. — Он... ему... в общем, мне бутылку Настоящей Крови.
— Ого... — Биби была поражена не меньше, но в холодильник полезла. — Нихрена ж себе. Он, наверное, тут проездом. Не знаю, кто бы решился покупать себе дом в этой части города.
Я, хотела сказать Рэй, но не стала. Никто не заставлял ее, нехватка денег, вот что задержало ее в этом ужасном городишке. Хотя вид кладбища, на которое выходило заднее окно, ее даже успокаивал.
— Ваша Настоящая Кровь, — она не хотела, нет, честно, не хотела, но их пальцы соприкоснулись, всего на мгновение, и даже этого хватило, чтобы Рэй почувствовала, что они ужасно холодные. Наравне с бутылкой, которая до этого тусила на верхней полке, рядом с заледеневшей капустой для бургеров.
— Ой! — она отдернула их так быстро, как могла. И этим сделала еще хуже. Не себе, и даже не вампиру, сделавшему вид, будто ему все равно. Ее громкий вскрик привлек внимание чертового пятого столика.
Там, где сидел мистер «Я подстрелю этих треклятых кровососов, если только увижу».
— Что такое? Рэй? — вот почему у Финна всегда просыпалось стремление лезть не в свои дела, когда его не просили. — Он обижает тебя?
— Нет, Финн, уйди, — она, как могла, загораживала собой вампира, но черт подери, он был таким большим. — У меня все в порядке.
— Нет, не все! Это чертов вампир!
— И что? Он имеет право находиться тут. Согласно законам штата и поправке... — Рэй не успела заметить, когда общий гул смолк, а всеобщее внимание обратилось к этому столику.