Акценты были лучшим маркером твоего социального положения. Твоего местонахождения. Твоей расы, в конце концов.
В Ниджиме Корп порой было сложно догадаться, чего хочет от тебя вон тот техник, особенно если его речь, приглушенная вечным визгом машин, была неоднородной мешаниной из слов, чужих, искаженных. Помогал разве что язык жестов, ему пришлось обучиться в первые пару недель, иначе было никак.
И все же даже в Джакку, городе беженцев, иноземцев, нищих, была и своя прослойка из лучших, не по статусу, по крови. Людей. Им доставались лучшие места, им отдавали больше пайков, им выделялось жилье ближе к центру, как будто воздух, просачивавшийся сквозь трещины в куполе, был там другим.
Но к Датаку, несмотря на то, что он был инородцем, здесь обращались уважительно. Удивительно? Скорее, нет, чем да. Агентов и всех, хоть как-то с ними связанных, боялись. Боялись до смерти.
За стеклами аэрокара сейчас невозможно было хоть что-нибудь разглядеть. Будто под воду засунули, до того все казалось зыбким.
Их скорее всего загнали в какую-то карантинную зону, потому что кроме мутных зеленоватых стен и въедливых надписей на всевозможных языках — НЕ ПОКИДАЙТЕ ВАШЕ ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО — ничего не было. А потом откуда-то сверху мягко ударил поток жидкости. Рэй от неожиданности вздрогнула и, кажется, разбудила спящего агента.
— Это недолго, — пробормотал он хрипло и зевнул. Хотел было почесать лицо, но наткнулся на колпак шлема — их снимать все еще не разрешалось — и поморщился. — Скорее бы. Мы и без того опаздываем.
Жидкость, покрывавшая аэрокар ровным плотным слоем, набухла волдырями и тут же начала подсыхать, осыпаясь хлопьями прямо на глазах.
— Почему нельзя сделать так с нами? — провела пальцем по внутренней поверхности окна Рэй. Идеально чисто, такого от обычной мойки никогда в жизни не добьешься, сколько ни драй. А уж ей-то приходилось, и довольно часто, потому что покупатели не хотели кучу старого барахла, они хотели новенький корабль. Плевать им было, с каких частей его пересобирали — главное, чтобы выглядел он прилично.
— Один яд убивает другой. Тут и костюм не спасет, в общем, не советую.
Знал бы Дэмерон, скривилась Рэй, что они в Джакку поливались похожим составом, настолько едким, что чесалось все тело, и волосы выпадали так, что приходилось стричь их совсем коротко. А все ради чего? Чтобы кто-то мог убраться оттуда, подальше.
В город побольше, под нормальным щитом. Ункар еще говорил, будь она, Рэй, мальчиком, могла бы продать себя и отправиться на заработки в место получше, побольше, почище. Гульнуть напоследок да улучшить что в теле. Только... разве оно того стоило?
Девочки настолько не ценились. Да, они были куда выносливее, ели меньше, но умирали быстрее. Да и тех, что покрасивше, брали на другую работу, ту, где не требовалось особенно стараться. Там можно было просто расслабляться и получать удовольствие, отрабатывая свои кредиты лежа на спине. Так себе работа, скажем. Рэй туда все равно не пошла бы.
— Ясно.
Наконец жидкость пропала, загудели трубы, обдавая аэрокар новой струей какого-то газа, и на этом процедура была закончена.
Раздался стук по стеклу, и снаружи показался их водитель — Рэй слышала его шаги, через окно видела темный силуэт, уже облаченный в защитный костюм — забрак.
Тот махнул им рукой, поднимая большой палец вверх. А затем сложил странную фигуру — скрещенные фаланги, а мизинец прижат?
— Они дали нам отдельную полосу. Будем через 12 с половиной минут, — подсказал ей Дэмерон, глядя, как она недоуменно морщится. Этот язык символов был Рэй незнаком. Да, в Ниджима Корп они пользовались стандартным языком жестов, особенно, если кругом все гудит и воет, а лучи кромсают металл, сильно не поговоришь, только голос сорвешь. Но это, похоже, был какой-то личный код агентов.
— Можешь еще подремать. Вряд ли еще возможность будет.
Увы, но спать больше не хотелось.
Агентство располагалось практически в центре Старкиллер-сити, занимая целых шесть уровней.
Несколько этажей было отведено исключительно под парковку, и Рэй могла поклясться, что нигде и никогда больше в жизни не видела столько аэрокаров вместе. Каждая из машин занимала свою ячейку, и издалека это действительно напоминало соты, отливавшие неоновым глянцем. Большая часть этих сот была пуста, хотя то и дело из общего потока полосы выплывал то один, то другой аэрокар, паркуясь на своем месте. Кажется, агенты работали круглые сутки, без передышки.
Ну, или как Рэй, посменно, хотя поглядеть на агента По, так сразу поймешь, его жизнь скорее всего ограничивалась только работой.
Выше шел рабочий сектор. Полностью закрытый рекламными бордами, с рекламой на любой вкус — от страхования жизни и до путешествий на единственную открытую колонию, чтобы провести день в раю — он был весь пронизан прозрачными нитями переходов и горизонтальных лифтов, и из иллюзорных фигур танцовщиц, одетых в одни только цветы, то и дело выныривали подъемники, унося с собой груз.
Выше всего, с настоящими окнами, застекленными от пола и до потолка — не то, что в хибаре Рэй, где свет был исключительно искусственного происхождения — располагался административный уровень. Именно здесь работали агенты.
Но им с Дэмероном не дали даже до лифтов добраться. Их аэрокар, в отличие от остальных, аккуратно вплывающих в ворота парковки, вильнул направо, практически цепляя стенками узкую кишку прозрачного коридора. Они снова будто под воду попали, и искаженные тени других машин проносились мимо, отчего-то напоминая голо-рыб в аквариуме.
— Эм... — Рэй встрепенулась, провожая взглядом здоровенный знак, плавающий по прозрачной стенке: ОСТОРОЖНО, ОПАСНО! ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН! — Тут же...
Никто не обратил на нее внимания, и она только крепче прижала ладонь к порванному рукаву. Они что, считали себя бессмертными? Очень смешно, Рэй.
Агент первым выбрался из машины, даже придержал дверь, помогая Рэй с ее неповоротливой рукой, закрытой хомутом, которую она не знала, куда деть. Прижать к груди, что ли, надеясь, что не отвалится.
— Удачи, — одними губами прошептал им забрак, оставшись внутри аэрокара. И очень сочувственно покачал головой. Он знал что-то, чего еще не знала она?
— Что...?
На них налетели со всех сторон: белые костюмы, больше напоминающие надувшиеся баллоны, такими в Джакку пользовались, когда требовалось лезть в отравленную воду, а лица прятали маски-ведра, без единой прорези для глаз. Поверх защитного костюма, который против такой серьезной защиты казался смехотворным пустячком, на Рэй и Дэмерона накинули своеобразные палатки.
Плотная ткань только мешала идти, напоминала мешок, который надевают жертве на голову, чтобы та не знала, что происходит. И Рэй уже задергалась, чувствуя, как темнота облепливает ее со всех сторон, смешанная с гулом неживых голосов, а воздуха под шлемом осталось совсем чуть-чуть, на пару глотков.
Но ее успокоила чужая рука. Каким-то образом ее ладонь нашел агент По, вели его, похоже, рядом. Он стиснул пальцы Рэй, передавая ей толику своего спокойствия через двойной слой перчаток. Воспоминания, которыми он мог, пусть и не хотел, поделиться, гасли под ее собственной паникой.
— Все в порядке, — голос его был на удивление твердым, обнадеживающим. Будто его вся эта безумная ситуация, напоминающая захват заложников, совсем не беспокоила. Хотя, может, он уже проходил через это и не раз, так что чего ему было бояться.
— Что... Что они делают? — сквозь защитную палатку, такую тяжелую, что Рэй казалось, колени вот-вот подогнутся сами собой, и она рухнет, было вообще не видно, куда их ведут. Что с ними происходит.