Она старалась. Плохо старалась.
— Выйдите из машины. Сейчас же. Заглушите мотор и выходите медленно, так, чтобы я видел ваши руки! — рация копа снова разрывается от треска и сбившихся слов, теперь уже громче, яснее, поджог на заправке, десять трупов, некоторые обгорели до неузнаваемости, но следы одной из машин уходят дальше, на восток.
К солнцу, к рассвету, как хотелось Рэй. В последний раз.
И это чертовски под руку, чертовски во время, это та самая треклятая удача, обошедшая их стороной пару часов назад.
Последняя пуля достается парню, прямиком во вспотевший, черный лоб.
— Гони, Кайло, — оживает Рэй, из статуи в живую обратно, из мертвячки со вспененной кровью на языке в дрожащую девочку, — гони, пока можешь!
Больше нет времени на поцелуи, на удостоверение, намертво зажатое в кулаке копа, на смену оружия — за стеклами загорается алым небо, все светлее и ярче, точно пожар с заправки разошелся на весь лес и дальше, до горизонта, преследуя их по пятам.
Они несутся прямиком к обрыву, и Кайло жалеет только об одном — ей темно и тесно в багажнике, ей бы сюда, к нему под плечо, как раньше, когда они грабили заправки одну за другой.
Хотя Рэй и так с ним.
====== Something is wrong with Rey (Рэй/Кайло Рен) ======
Комментарий к Something is wrong with Rey (Рэй/Кайло Рен) Мы так курили, так курили, что скурили весь сюжет, и осталось только недо-порно, абьюз во все поля, нон-кон и любимый сорт Кайло. Ну очень осторожно.
Все поклоны в сторону my partner in crime, она – “дьявольский смех за кадром” – знает толк в кинках)
По еще одной традиции, музыка – Glass Animals – Holiest
Новую рабыню — взамен той старой, протянувшей всего пару дней, не больше — ему доставляют уже к ночи, когда у Кайло совершенно нет времени.
Он готовится к очередному приему у Сноука, и это не самый подходящий момент, особенно, когда он пытается завязать треклятую церемониальную перевязь рыцаря, впервые используя Голотьюб в качестве туториала, чтобы стучать в двери.
Тем более, что есть коммутаторы.
— Тьма тебе в глотку! — нервно дергает он за кривой узел, тянет обратно, чтобы распустить, но только делает все хуже. Вместо изящной перевязи нацепил удавку на шею, хоть сейчас вешайся. — Иду.
Так он и добирается до входных дверей, злющий, готовый убить того идиота, что осмелился колотить по дорогим панелям ботинками.
— Ваш заказ... — под его взглядом тут же делается меньше и тише Митака.
Его Кайло знает достаточно долго, да и тот предостаточно знаком с яростью Рена, чтобы не лупить ногами по дверям, и все же. — Мистер Рен, простите, но Сноук сказал, что это очень срочно, а вы не открывали... — он затыкается только под воздействием Силы, намертво залепливающей горло. И только глаза делаются все больше, а лицо краснеет.
Пластиковый матовый короб, прислоненный к стене, на порядок меньше того, что был в прошлый раз, и внутри его мерцают очертания тела, хвала Тьме, еще напоминающие человеческие. Не хватало только, чтобы этот идиот перепутал заказ.
— Датапад! — требует Кайло, протягивая ладонь. Ему плевать на то, что все должно быть сделано в другой обстановке, как минимум внутри, за закрытыми дверями, а клона следует проверить.
Его отпечаток, поблескивающий желтым на неоновом экране, подтверждает заключение новой сделки взамен старой, и теперь от Митаки ему вообще ничего не надо.
— Вон, — Кайло нетерпеливо машет ладонью, придавая ускорение за счет Силы, а сам вскрывает пластиковую упаковку, сминает словно бумагу, рвет на куски, чтобы добраться до сердцевины.
Новая девушка и вполовину не так хороша, как прежние.
Худая, совсем тощая, тонкая. Острые черты, тяжелая челюсть и упрямый подбородок. Хуже того, у нее нет фигуры, вообще ничего, и кожа кажется почти прозрачной, ткни пальцем — вообще насквозь пропорет.
Кайло привычно укладывает ладонь на тонкую шею, поглаживая за загривок, проверяя — годится или нет. Пальцам в самый раз, чтобы обхватить горло, под еле заметным выступом трахеи, оставляя след на коже.
Та теплая, мягкая, и волосы еле ощутимо колются. Даже щекочут, собранные в затейливую прическу.
И все же... что-то в ней не то. Не так. Помимо того, что она явно не по его заказу сделана. Перепутали?
Ну что ж, на пару ночей сойдет. Да и криффову перевязь, впившуюся в кадык, будет кому поправить.
А потом вернет ее, как и всех остальных.
Его новую игрушку стоило бы взвалить на плечо, она же совсем легкая, но почему-то он ловит себя на том, что несет ее будто живую. Уснувшую под ситхским заклятьем, а в реальности она ведь ничто.
Хрупкая оболочка из кожи, обтянувшей искусственные кости. Выращенный в колбе цветок, цена которому несколько дней жизни. Потому что досталась не тому хозяину, потому что он любит все... портить.
Ее руки пусты, смуглые, усыпанные пятнышками веснушек — тот, кто создавал ее, был любителем пустынных и жарких планет, не иначе. Ничего общего с Новым Корусантом, погруженным в искуственный полумрак, запрятанным под непроницаемым колпаком.
И только одно имя, три буквы, значит, только с конвеера.
Ее зовут как солнце, и это донельзя символично — совсем скоро Рэй поглотит Тьма.
— Давай! — он опускает ее на постель, а сам смотрит сверху — будить или еще подождать. Сейчас она гостья в его спальне, но за пару часов освоится, займет подобающее место на полу, у его ног. — Просыпайся.
Кайло приходится добавить приказу немного Силы. Возможно, следовало бы оставить ее вот так, рано или поздно, сама бы очнулась, но ему ведь смертельно нужна помощь с... Крифф, Сноук будет недоволен опозданием!
— Очнись, Рэй! — так-то лучше, после ментального шлепка ее тело вздрагивает, заходясь в первом вдохе. Честно говоря, последний не менее красивый, но... и в этом есть своя прелесть.
Новопробужденная, она напоминает беспомощного ребенка, вынесенного из мягкой знакомой темноты в новый мир. Его лицо она запомнит навсегда — на те несколько дней, пока еще сможет видеть, конечно.
Его голос станет для Рэй самой прекрасной из мелодий, а заодно и самым ужасным кошмаром.
Его прикосновения... О, их она запомнит лучше всего.
— Ты... — она осоловело ворочает головой, оглядываясь. — Ты... — его имени она не знает. Действительно интересно, кому она предназначалась? Рабыни всегда знают имя своего хозяина. Это единственное, что дают им вместо еды или питья. Знание. Одно имя.
— Я Кайло Рен. Давай, — он помогает ей подняться. Забавно, что она все еще озирается в поисках какой-либо одежды, прикрывает себя ладонями, хотя это запрещено и должно уже намертво въесться в ее пустой разум: она не человек, она ничто. Было бы еще что прикрывать, в ней изгибов ровно столько, сколько в его сейбере.
— Мне нужна твоя помощь, — и Кайло наклоняется к ней, открывая горло, стянутое жгутом. — Перевяжи его. Скорее! — впервые в его голосе слышно раздражение, и все же Рэй справляется с ним, даже не вздрогнув.
У нее теплые, ловкие пальцы, и через пару минут узел разобран, шнуры разделены и закреплены под плащом.
— Вот так, — ее голос набирает силу после спячки, но в нем нет изящности и медлительности шлюх, покорности или сладкоречивости. Не знал бы, что Рэй клон, подумал бы — настоящая. Таких не заказывают для наслаждения, тогда зачем она вообще? — Теперь все правильно, Кайло.
Это гасит все недовольство, нетерпение, потому что Сноук уже наверняка дожидается только его, и за опоздание потом влетит, и он ласково треплет Рэй по волосам, указывая на сейбер, покоящийся на подставке.
— Принеси его, малышка, — она действительно такая хрупкая, маленькая под его ладонями, что это прозвище ей идет. — Я вернусь к ночи, — и это будет лучшая из ночей, потому что он соскучился по чужой боли, — ты подождешь меня, я надеюсь.
Она не похожа на остальных его любимиц, заигранных до смерти и выброшенных вместе с остальным мусором. И возможно в этом весь секрет — ему хочется узнать, что она почувствует.