Он хотел ее.
Она принесла ему фрапуччино в здоровенном стакане, кромка которого была усыпана сахарными крупинками, а внутри звенели, стукаясь друг о друга, ледяные кубики, и когда передавала кофе, их пальцы зацепились друг за друга.
Ее руки были такими холодными, из-за напитка, а его такими горячими, что только вдвоем составляли идеальную середину.
Наверное, тогда Бен и понял. Она та самая.
Ее звали Рэй. Не «солнышко» или «детка», как это делали все парни в окружении Бена, стараясь казаться более крутыми. Это действительно было ее настоящее имя. Рэй — как луч того солнца, что горело внутри нее. А еще у нее не было семьи или друзей, и после работы она всегда спешила домой.
Бен выяснил, где это. Джакку-21, улица в одном из тех захудалых районов, где селится только беднота или придурки, торгующие наркотиками. И как она могла терпеть эти крики и пьяную ругань по соседству?
Каждое утро она была в кафе, стоя за барной стойкой, улыбаясь и подпевая музыке, несущейся из радио, как будто не ей приходилось затыкать уши, ворочаясь до четырех, потому что в соседней квартире какой-то мудак избивал свою жену. Бен знал это, потому что был там.
Не у соседа, конечно. Просто ему нравилось просиживать ночи под ее окнами, прячась в темноте. Понимая, что она совсем рядом. За картонной стенкой, которую он может проломить одной левой, спит, разметавшись во сне, и от ее разгоряченной кожи, разрисованной золотыми узорами, тянет теплом и нежностью, запахом кофе и грезами.
-Как обычно? — Рэй приветствовала его этими словами, выделяя из толпы окружающих, забегающих, чтобы ухватить кофе с собой по дороге на работу. Они были никчемными и серыми, безликими покупателями, а он приходил ради нее.
Сначала он просиживал по несколько часов, пока не затекало все тело, развернувшись спиной к барной стойке. Чтобы она не могла догадаться, что приходит он только ради нее. И не просто пялится на стену, а ловит тени, скользящие по поверхностям.
Тень от ее профиля, или острый угол руки, протянувшейся за чашкой. Каждое ее движение, отразившееся в стекле его стакана, схваченное его взглядом и навсегда оставшееся там.
А потом стал брать с собой старый ноут, стянутый из психушки у соседа по палате.
Стучал по клавишам, приноровившись, а когда надоедало, поднимал голову, делая вид, что разминает шею, и смотрел, как она бездельничает.
Рэй не любила сидеть на месте. Она то делала кофе, то что-то пекла — однажды он попробовал ее кексы, она сама угостила его, Бен никогда не стал бы выпрашивать, но когда проглотил, подумал, что никогда ничего вкуснее не ел.
Шоколадные крошки остались на ее губах крохотными пятнышками, и ему хотелось подойти и слизнуть их. Надкусить нижнюю губу, пока сладкий шоколад не смешается с острым металлом крови, создавая новый неповторимый вкус.
Она бесконечно наводила порядок и ухаживала за цветами.
Ряды зеленых горшков выстраивались по подоконникам, и он смотрел, как она поливает их, щелкая по краю, как будто здороваясь с каждым.
Она так любила цветы, что однажды Бен решил оставлять ей свои подарки.
Он оставлял на пороге ее квартиры свежие сердца, еще окровавленные, запакованные в красную бумагу. Он покупал розы и обрывал лепестки, складывая их в пакет и подписывая что-нибудь вроде — ты слишком красивая, чтобы жить. Он надрезал яблоки и засыпал в середину полную пригоршню иголок, надеясь, что она надкусит, и красная кровь польется из ее рта.
И все же, приходя утром в кофейню и встречаясь с нею глазами, он видел, что она смотрит на него ясным и спокойным взглядом. И улыбается. Как будто не понимает.
Она приходила к нему во сне. Разрисованная золотыми живыми лентами по обнаженной худой спине. Она ложилась рядом, опираясь локтем на матрас, и смотрела, как он дрочит. Задыхается и стонет, шепча ее имя — Рэй. Рэй. Рэй.
Улыбалась, а затем спрашивала:
-Чего ты хочешь?
-Тебя, — отвечал Бен.
Все упиралось в маску.
Он не мог убивать без нее.
У каждого убийцы есть своя маска. Кто-то носил безразличное выражение лица, а Скайуокеры прятались за черным гладким металлом.
Бен хотел такую же, как у деда. Как у Энакина Скайуокера. Как жаль, что она давным-давно сгинула в недрах ФБР вместе с остальными уликами, найденными на месте пожара.
Так что пришлось попотеть, создавая свою.
Может, в чем-то она была хуже дедовской. Вторичная по идее, слишком новая и гладкая, оставлявшая следы краски на пальцах. Но под ней весь мир становился живым и реальным. Тесным и душным. Таким, какой он на самом деле.
А вот перчатки у него были старые. Принадлежавшие Энакину. Черная кожа нисколько не испортилась от времени и до сих пор пахла кровью.
Он был почти готов.
Может, поэтому был в таком бешенстве, когда все чуть не разрушилось.
Как ломается шаткая пирамидка из костей под щелчком пальцев, так и он чуть не потерял ее.
Он шел, следуя за Рэй, стараясь прятаться в тени, которая давно стала ему родной и близкой. Глуша свои шаги. И сжимая в руке маску, которую наденет совсем скоро, через полчаса, чтобы посмотреть на Рэй сквозь щели для глаз — обнаженную и готовую умереть.
Двое пьяных придурков вышли ей наперерез. Их не интересовало содержимое ее сумки. Скорее она сама.
В этом районе крики слышались слишком часто, чтобы кому-то было дело. Поэтому никто не пришел ей на помощь. Рэй была не из трусливых, поэтому старалась отбиваться. Хотя все равно не выстояла бы против двух амбалов.
Она должна была бояться его. Только его. Никто не смел трогать ее даже пальцем.
Старые перчатки все еще пахли кровью, когда Бен натянул их, взявшись за нож, до этого спрятанный в кармане, и надел маску.
Одного он убил сразу, ударом под ребра, в самую мякоть. На рукава и джинсы брызнуло что-то темное, влажное и еще теплое. Так много крови.
Второй попытался ударить в ответ, хотя только навредил себе, потому что лезвие распороло его руку от плеча и к локтю, взрезая вену.
Рэй не сбежала. Она так и осталась стоять посередине дороги в парке, окруженная темнотой и со стонущим телом под ногами. Она смотрела, как он перерезает горло второму посмевшему напасть на нее.
Она молчала даже тогда, когда Бен выпрямился, поднимаясь с колен, и пошел на нее.
В темноте он не мог видеть золотые узоры на ее коже, но знал, что они светятся даже сейчас. Теплые, живые, нарисованные специально для него.
— Привет, — он знал, что не напугает ее сейчас. Забрызганный с ног до головы кровью, в уродливой черной маске, напоминавшей о наследии его семьи, и с острым ножом в руке.
— Это ты, — сказала она, ничуть не удивленная. Глядя спокойно и ясно. Зрачки ее глаз танцевали, прожигая в сердце кромешную дыру.
— Да. Меня зовут Бен, — ответил он. Ему хотелось, чтобы она знала его. Видела настоящего, таким, каким он был создан. — Бен Скайуокер.
— Я знаю, — Рэй улыбнулась.
А потом он протянул руку к ее горлу, чувствуя под ладонью нервно-колотящуюся ниточку пульса и острые хрупкие кости.
В жизни есть всего две важные вещи, как говаривал его дед…
====== Little Red Riding Crop (Кайло Рен/Рэй) ======
Комментарий к Little Red Riding Crop (Кайло Рен/Рэй) Сегодня у нас сказочный день, поэтому часть сегодня тоже в стиле братьев Гримм. Кажется, кто-то меня просил написать аушку про дракона Кайло, так что держите.
Осторожно, много крови. И упоминание людоедства)
А еще у меня дофига подходящей музыки, так что лучше всего это читать под что-то такое: O' Death – Jen Titus, If I Had a Heart – Fever Ray, ну или Werewolf Heart Dead – Mans Bones
Ему была нужна принцесса.
Любая. Даже самая захудалая. Правда, прошлую Кайло съел.
Возможно, где-то внутри него все еще жил человек, слабовольный и еще удерживающийся на самой грани, но дракону было все равно.
Ее кости были тонкими и хрупкими, а кровь на вкус пьянила. Так что жрал он ее несколько дней, катая ободранный до кости череп по всему залу, пока мясо не протухло.