Которым так и не стал.
— Ты просто должна пойти со мной, — за столько раз, сколько он говорил это, уже было похоже на предложение руки и сердца.
— Нет.
— Да, Рэй, — не важно, насколько он устал, упертости ему хватало. Это вообще было фамильной чертой Скайуокеров, так что Кайло собирался стоять на своем до конца.
Он ожидал чего угодно. Что она схватится за посох и снова врежет по яйцам, отстаивая свое право быть свободной. Или что примется молотить его кулаками, пока он будет нести ее на корабль. Или задушит Силой, наплевав на джедайский кодекс. Но вот чего вообще никак не мог представить, так это что она вытащит из-за пазухи небольшой плетеный сосуд, от которого так знакомо потянуло перезревшими яблоками.
— Нет! Даже думать не смей!
Вместо ответа она ухмыльнулась, адская девчонка, гореть ей вечно, и отхлебнула с горла той самой дряни, которая тут же почувствовалась и на его языке.
И еще раз. И еще.
Через десять минут им обоим стало уже не до битвы. Не до мечей, валявшихся под ближайшим кустом. Не до одежды, увешавшей металлические трубы — его здоровенный плащ с железными вставками на спине чуть не согнул эту трубу до земли, а вот ее легкие и кружевные тряпочки могли бы и сами взлететь.
Он был пьян. Точно так же, как и она.
Но никто из них двоих даже и не собирался отрываться.
— Ты вообще-то последний джедай, — искоса посмотрел на нее Кайло. Рэй деловито зашнуровывала ботинок, сидя на гнутой железяке, напоминающей трон, но бить его не собиралась. После секса она явно стала не такой воинственной. Может, потому что расцарапала всю его спину до крови. Сам он и двинуть ногой или рукой не мог, не то, что подняться. Поэтому лениво следил за ее движениями.
— И что? — она смахнула со лба выбившуюся из прически прядку (эти непослушные прядки нравились Кайло больше всего).
— Ну, а как же кодекс? — насколько он помнил, от этого кодекса вообще пользы никакой не было, одни запреты.
— Я же последняя, — она выпрямилась, разгибая спину как кошка, — мы с Люком решили, что он слегка устарел.
— Кто, Люк? — в это было сложно поверить. Вот кто больше всего вреда принес Ордену со своим добром и справедливостью.
— Нет, кодекс. Ну и я просто устала от тебя бегать, — Рэй улыбнулась, натягивая на себя ту самую одежду, которая напоминала сплошные дырки, и скрывая от него те самые изгибы, которые он пару минут тому яростно облизывал, прикусывал и целовал. — Лея говорила, что она все детство вбивала в тебя правила учтивости по отношению к девушкам, но ты, похоже, просто не понимаешь слова нет. Так что я сдаюсь.
Одной Тьме ведомо, как в ее руках оказался его меч, которым она вполне могла перерезать ему горло, но вместо этого вложила в открытую ладонь.
— Держи. Ты же понимаешь, что я не пойду с тобой, — Рэй покачала головой и на одно мгновение показалась ему той самой девчонкой, которую он на руках нес на свой корабль. И которую он больше никогда не занесет. Разве что оглушив и связав на всякий случай, и то, если она не вздумает сопротивляться.
— Но… — она сощурилась, и ее глаза полыхнули пустынным золотом песка, — ты всегда можешь найти меня. И мы что-нибудь придумаем.
Он ушел позже. Куда позже, потому что несколько дней ему было мало, чтобы насытиться ею.
Но ушел спокойно, зная, что всегда может вернуться.
====== Stars (Кайло Рен/Рэй) ======
Комментарий к Stars (Кайло Рен/Рэй) Вообще-то это должно было стать совершенно другим драбблом и побольше. Так что может однажды я его все же напишу. А пока вот)))
Frenchy and the Punk – Dark Carnivale
Звезды.
Ей не хватало только звезд.
Кайло бы с удовольствием собрал их собственноручно, каждый обжигающий осколок, чтобы полными пригоршнями обсыпать жену. Смотреть, как они усеивают подол ее церемониального одеяния жены ситха, оставляют на золотистой коже свои искрящиеся белым следы, застревают в распущенных волосах.
Пока она не улыбнется.
— Улыбнись для меня, Падме, — просил он, сидя напротив нее за ужином.
Стол в фамильном поместье на Набу был здоровенный, так что со своего места он мог видеть ее всю — тонкую и напряженную, побледневшую в тревоге и застывшую с вилкой в руке. Этой руке не нужны были драгоценности, чтобы подчеркивать остроту и гибкость линий длинных пальцев, золотистых как песок, и с еле заметными следами веснушек.
Падме так и не избавилась от них. Они единственные были свидетелями ее прошлого — крошечные и размытые пятнышки на гладких щеках, высоком лбу, на плечах и руках, и даже там, где мог видеть только он, раздевая ее ночью.
— Если ты так хочешь, Кайло, — она делала попытку улыбнуться, но эта улыбка казалась только тенью той девушки, что он встретил однажды на Джакку. Та была воительницей, суровой и непреклонной, напоминающей неограненный кристалл, а взамен он заполучил другую. Тихую и покорную.
Бесполезно.
Так что он просто собирал звезды. Теперь, когда Рен правил наследием своего деда по праву, железной рукой (железной в прямом смысле, потому что его жена когда-то была неистовой и жадной до крови и Света), он мог взять все, что хотел. Драгоценности семьи Скайуокеров, те самые, что когда-то красовались на мертвой Падме, снова искрились в ее волосах.
Правда, время не пощадило ни камни, слегка сменив цвет на более темный, ни волосы его жены. Теперь они были жесткими и непокорными, постоянно выбивающимися из прически и портящими сходство. Но Кайло это терпел.
Во всем остальном она была идеальной. Точь-в-точь.
Он помнил ту кровавую ночь, что отобрала у него руку, но взамен подарила жену. Падме.
Шел ливень, и Кайло то и дело поскальзывался в грязи, собираясь убраться, как только убьет ее, эту проклятую мусорщицу.
Проклятая девчонка и проклятая планета, все это сводило его с ума, и он гнал ее ожесточенно. Собираясь схватить за волосы и втоптать в эту самую грязь, налипшую на его одежду, душить и ломать кости, пока не исчезнет последний росток Света в мире. Она была последней. Испуганной. Бледной.
— Ты не должен делать этого, Бен, — просила она. Умоляла, ползая под ногами. — Ты еще можешь все исправить.
Исправить? Он хохотал над ее глупыми словами, над этим жалким и бессмысленным именем, которое больше не значило для него абсолютно ничего.
Рэй сопротивлялась как могла. Он чувствовал ее Силу, тот самый пресловутый Свет, за который так цеплялся и Люк. Но ни один даже самый одаренный джедай не мог потягаться с ним, Кайло Реном, истинным наследником Скайуокеров. Вселенная, наверное, хотела пошутить, во второй раз посмеявшись над глупыми людишками.
Так что победить ее было просто.
Кайло втаптывал мусорщицу в грязь, наступая подошвами на белые запястья, тонкими корнями блестевшими в грязной воде. Пинал по ребрам и слушал сладостные стоны боли. А потом наступил на грудь, выдавливая из жалкой замарашки всю жизнь.
Люк хорошо обучил ее. Может, поэтому Кайло и не успел догадаться, что она задумала, хотя уже видел этот трюк. Перехват меча? Этого он мог бы избежать. Только если бы это оказался чужой меч, а не его собственный, алый и нестабильный.
Кайло отрубило руку. По локоть. Он кричал от боли или от злости, выл и стонал не хуже избитой мусорщицы под его ногами, а затем выжег всю ее Силу дотла.
Ему не нужно было забираться в ее разум, как прежде, он разодрал его на части в исступлении. Измельчил воспоминания в порошок и развеял в темной воде.
Она лежала под его ногами, раскинувшая в стороны руки и ноги, вся в грязи и крови, но ему этого было мало. Он хотел убить ее. Уничтожить до конца.
Ему помешал призрак. Тогда он впервые увидел своего деда, великого Дарта Вейдера, обожженного и закованного в маску, протягивающего свои искусственные руки к бесполезной мусорщице, распростертой на земле и стонущей.
Падме, — шепнул ему дед. — Это Падме.
Так он ее и назвал. Падме.
Дарт Вейдер не ошибался. У нее было ее лицо, и, когда волосы отросли, завиваясь на концах узкими спиралями, жесткие, но все же роскошные, Кайло собственноручно украсил их теми самыми звездами. В синем платье она была точь-в-точь как его бабушка на портрете.