— Ты похитил Рэй, ублюдок!
— Она сама пришла ко мне, протри глаза, придурок!
— Ты ее принудил, я же знаю, ты всегда был таким…
Ну и дальше в таком же духе.
— Хватит! — Рэй рявкнула как могла, срывая голос и кашляя. — Я не… я сама пришла сюда, так что разойдитесь, пока я не достала хлыст!
Когда пыльная дымка рассеялась, она не сдержала улыбку удовольствия, заметив разбитую скулу Рена и отличный фингал под глазом.
По выглядел слегка получше. Но это потому, что он всегда так выглядел. И даже длинная царапина на щеке не делала его менее мужественным.
— Рэй возвращается домой со мной! — наставил он палец на Рена.
— Да я… — она опять разозлилась. Ее что, вообще никто не слышал?
— Она остается тут.
— Черта с два, ты похитил Госпожу Снов. Вынудил ее… — По замялся, подбирая красочное, но не очень пугающее описание того, к чему ее вроде бы принудили.
— Мне не нужно ни к чему ее принуждать, — Кромешник подобрался, делаясь еще больше и устрашающе. — Мы просто работали над нашими отношениями.
— Стоп, что?! — Рэй остолбенела. Ей послышалось, что ли? Какие еще отношения?
— Чего? — не меньше удивился и Дэмерон. — Рэй? — повернулся он к ней, собираясь услышать либо подтверждение, либо ее отрицательный ответ. — Он говорит правду?
Правду насчет чего?
— По, ты не понимаешь всего, что…
— Рэй! — спросил он еще раз, в этот раз подразумевая короткий ответ.
— Да, — сдалась она. Если скажет нет, то они снова примутся калечить друг друга. — Да, да, да, ты доволен?
— Я же говорил, — самодовольно подтвердил Рен.
— А ты заткнись! — она рявкнула на него. — Я тебе еще потом все выскажу.
Как он мог сказать такое? Какие к черту отношения? Он собирался убить ее. Потом пытать. И держать рядом с собой вечность. Это разве похоже на отношения?
— Она все еще Госпожа Снов. Я ничего с ней не делал, — по разбитому лицу текла кровь, и он скривился, стирая ее со щеки.
— Этого не может быть, Рэй, — Дэмерон смотрел на нее как на предательницу. — Я не верю.
— Прости, По, — она не хотела, чтобы все так вышло. Может, если бы они с Реном вернулись, у нее получилось бы поговорить и объяснить в другой обстановке. — Но так лучше для всех нас.
К тому же, она не могла допустить того, чтобы из-за нее снова пострадал кто-то. Хватило нового Кромешника, подставившего себя вместо нее.
— Но как же… — он запнулся, явно думая об остальных.
— Лея знает. Все знает, — Рэй зажмурилась, больше всего желая оказаться где-нибудь подальше отсюда. Где ей не пришлось бы бесконечно извиняться за то, что она делала.
Наверное, ее слова По не убедили, потому что земля снова затряслась, вместе с коленками, и Дэмерон исчез в новой норе.
Оставив их с Реном вдвоем. Наедине.
— Ты придурок, зачем ты сказал это? — Рэй с удовольствием отвесила бы ему пару затрещин. Осталось только допрыгнуть.
— Я сделал то, что было необходимо. А ты хотела, чтобы он развязал новую войну? Это же твой друг, — Рен посмотрел на нее так, будто она была как минимум виноватой во всем. — Но можешь быть довольна. Своего ты добилась. Мы возвращаемся, — и он исчез, как это умел — в облаке дыма, изображая из себя темное божество.
Отлично, он еще и выставил ее идиоткой.
Рэй заорала, с яростью, удивительной для самой себя же, топая ногами по песку. Как маленькая девочка.
После жары пустыни ночной Лондон казался ужасным. Сырым. Тусклым. И совершенно неуютным.
От грохота и шума у Рэй разболелась голова, так что от аэропорта они уехали недалеко, застряв в одной из маленьких и темных кафешек в старом центре.
— Латте, пожалуйста. И добавьте туда зефирок, если несложно, — это единственное, что могло спасти ее сейчас. Чудодейственное лекарство, которое полагалось немедленно принять внутрь. И зажевать сладкими кусочками, плававшими в пенке.
Сам Рен себе взял эспрессо, и то, скорее, чтобы на него смотреть, а не пить. Он сидел, забившись в угол, весь в черном, со шрамом на лице, так что неудивительно, что все остальные посетители на него пялились.
Запах от ее латте был божественным. Рэй с наслаждением вдохнула, садясь рядом с Реном и косясь на него.
— Он не так уж плох, если пить понемногу, — постаралась она хоть как-то заговорить с ним. Смотреть на молчаливую статую ей совсем не хотелось.
— Я ненавижу кофе, — пробормотал Рен, не отрывая взгляда от своей чашечки.
— Тогда зачем взял? — Рэй и совсем забыла, что он действительно не любил кофе раньше. Давным-давно.
— Я думал, что все изменилось.
— И как?
— Не очень. Все та же дрянь.
— Ну да, — Рэй улыбнулась. Сейчас он напомнил ей себя старого. — Некоторые вещи совсем не меняются.
— Ты изменилась, — от него это прозвучало почти как оскорбление.
— Ну да, — Рэй и не стала бы спорить. — Так бывает.
— И ты не любишь меня теперь, — Рен все еще пялился на свой кофе, хотя застывшие плечи говорили о том, что думает он сейчас совсем о другом.
— Я что? Я не не люблю тебя, просто ты теперь Кромешник, — она и не знала, что еще сказать. Как объяснить. — Ты пытался меня убить.
— Нет. На какое-то мгновение мне хотелось. Но потом я передумал, — у него были желтые глаза. Яркие и голодные, напоминающие о жутких кошмарах, преследующих любого. Но взгляд был Бена. Расстроенный. И совсем человеческий.
— Извини, — ну вот, Рэй снова извинялась. — За то, что… за все.
Над ними зависла неловкая тишина, прерываемая чьим-то кашлем и звяканьем ложечек.
— Я прощу, если ты меня поцелуешь, — он совсем не шутил.
Его губы на вкус были как кофе. Поцелуй горьким и мягким. Теплым. А еще он целовал ее так, как раньше. Как будто ничего не изменилось. Языком задевая зубы, дотрагиваясь до языка, жадно и в то же время очень нежно.
Интересно, а что насчет секса? Было бы это так же, как и всегда? Или теперь нет?
Рэй оторвалась от Рена, шумно вздыхая. Он смотрел на нее, не отрываясь, и даже ужасный шрам, пульсирующий чернотой кошмаров, не портил его.
Все же некоторые вещи не меняются. Что бы с ними не делали.
— И что теперь? — она боялась спросить. И все же хотела.
С одной стороны за стеклом их ждал другой мир, с его сложностями, бесконечными выборами и занятиями, которые они не сами выбрали — отдавать людям свои сны.
Но здесь все было по-другому.
— М-м-м, не знаю, — Рен пожал плечами, взявшись за свой кофе и решительно допивая его в один глоток. — Пойдем домой? — ему, наверное, хотелось сказать это вдохновенно. Но вышло совсем по-другому из-за рожи, которую он скорчил.
— Эта дрянь такая дрянь.
— Не сомневаюсь. Тебе просто нравятся сложности, — Рэй прыснула от смеха.
Им следовало объясниться перед Леей. Ей лично — извиниться в который раз перед друзьями. Но это могло подождать.
Протягивая ему свою открытую ладонь и обхватывая теплые пальцы, она почему-то уже была уверена.
Сегодня ночью ей будут сниться только самые хорошие сны.
Спать с Реном было ужасно. Потому что он не давал ей забирать все одеяло, хотя Рэй терпеть не могла делить его с кем-то еще. И он постоянно забрасывал на нее свою ногу. Придавливая.
— Я тебя ненавижу, Рен, — она прошептала ему, пытаясь оттолкнуть от своей подушки, которую он тоже забрал себе.
— То же самое могу сказать и о тебе, — тот вяло пробормотал, но подушкой поделился. Хотя через пару секунд засопел и снова забросил на нее ногу. Вторую.
— Нет, серьезно! — она же была Госпожой Снов. И вообще это была ее обязанность — снить хорошие сны. А он не давал ей сосредоточиться.
Правда, иногда сны выходили очень жаркими и неприличными, это из-за того, что он проделывал ровно накануне того, как улечься. Очень хорошо проделывал. Свои языком, руками и другими частями тела. Кромешник или нет, но в этом он был хорош.
— Ты же можешь спать отдельно! Иди к своим Кошмарам! — за полгода совместной жизни Рэй к ним уже попривыкла и не ругалась, когда они внезапно выскальзывали из-под кровати, стоило ей спустить ноги на пол. И не шастали по дому ночью, пугая до смерти.