— Кого? — она не понимает, зачем ей прощать кого-то. Зачем, если можно уничтожить, растерзать, развеять в пыль над горными вершинами даже само воспоминание. От ученицы джедая в ней сейчас не остается ничего. Только клубок слепой ненависти и гнева.
— Бена. Бена Соло. Это я виноват в том, что он стал таким. Пощади его. Подари ему жизнь.
Желание умирающего закон, так что она дает это слово. Понятия не имея, причем здесь его давным-давно сгинувший племянник, Бен. Рэй уверена, она не доживет и до следующего утра, потому что она ведь не джедай. Так и не стала им. А после того, как отомстит, вряд ли в ней останется хоть что-то светлое. Хоть что-то живое.
Так что Бену из рода Соло, если он все еще дышит где-то на другом конце вселенной, позволено жить и дальше. В отличие от нее.
После смерти от людей остается только пустая оболочка. Сморщенная и выцветшая, словно кокон бабочки. А вот самого Люка Скайуокера здесь больше нет. Так что будет неприлично рыдать над телом. Вместо этого Рэй готовит погребальный костер, согласно обычаям Джакку.
Собирает сухие ветки и выкладывает в кольцо, все с помощью Силы, как и положено. Водружает на получившуюся груду тело, замотанное в белый плащ вместо савана.
На закате белый кажется алым. А вот внутри нее самой белизны больше не осталось, только непроглядный мрак.
— Прощайте, Учитель, — в последний раз она целует Люка в лоб, чувствуя холод разложения даже сквозь ткань. Нужно просто твердить себе, что его больше нет. И держаться. — Да пребудет с вами Сила.
Силы тут полно. Все ущелье, внутри которого они сейчас, наполнено ею словно океан водой. Даже носом втягивать не надо, Рэй и так чувствует это. Блаженство сопричастности. Сила с ней, в ней, она рядом и везде. То ли это остатки того, что хранил в себе Люк, то ли само это место священно.
Никто не скажет ей. Хотя Рэй верит в первое. Ее учитель был могущественным джедаем. Так что она не пощадит его убийцу.
Тем более что он совсем рядом.
Прячется в тени выступа. Неподвижный словно камень и слившийся с ним. Более мертвый, чем сами скалы.
— Ты… — за спиной Рэй чувствует жар костра, в котором догорают останки самого близкого ей человека, а внутри все кипит, разливается огнем по венам. Она ненавидит Кайло Рена так, что сотрет в порошок. И его не спасет ничего на свете. Никто не помешает ей отомстить за Люка.
— Ты умрешь, — обещает она, нащупывая рукоять чужого светового меча. Теперь он ее, как и все, что осталось от Люка Скайуокера. Теперь она последняя из Скайуокеров, а он должен умереть.
Кайло Рен не смеется над нею, как она это воображала, не сыплет ядовитыми словами, чтобы распалить гнев еще сильнее. Просто взмахивает алым мечом и зовет к себе.
Они врезаются друг в друга, и Рэй чувствует вонь, исходящую от него. Воняет застывшей кровью, чужой смертью. А значит, ей сомневаться не надо — это он убил ее учителя. Доказательств больше, чем достаточно.
Существо под маской молчит, движется ловко и быстро, нападает на нее, отрезая путь к выходу. Гонит к костру, пока Рэй не начинает чувствовать жар по спине. Воняет спаленными волосами, ее волосами. Алый клинок жужжит и сталкивается с ее, синим, с громким шипением. Высекает искры.
И все же он щадит ее. В это сложно поверить, но удары не задевают Рэй ни разу. Четкие и выверенные, они сигают раскаленными всполохами у самой щеки, в опасной близости от тела, и ни разу не достигают своей цели. Сложно поверить в то, что она такая удачливая. Или умелая.
— Что тебе надо? — до нее начинает доходить смысл этой схватки. И смысл смерти учителя, для монстра под черной маской совсем не напрасной.
Она же здесь. Чего он и добивался.
Он сбивает ее с ног и валит на землю перед собой. Отшвыривает выключенный световой меч одним движением руки. Все еще стоит над нею, молча, и только грудь под черным доспехом ходит ходуном.
Она тоже смогла вымотать его. Хотя что толку, сейчас он наклонится и задушит ее.
Но этого не происходит. Вместо этого Рен опускается рядом с нею, хватая за плечо.
— Ты пойдешь со мной, Рэй.
— Нет, нет-нет-нет-нет… — она мотает головой, напоминая сломавшуюся игрушку, твердит одно и то же, словно заведенная. — Нет.
— Ты должна. Теперь я стану твоим учителем. Я покажу тебе настоящую Силу.
Силу…
Рэй вздыхает, осекаясь. Сила. Это то, чего полно кругом. То, что кружится в воздухе, оседает на губах, пропитывает пот, выступивший на висках. Это то, чем она может воспользоваться.
В отличие от него.
Она закрывает глаза и тащит все это в себя. Запах горелой плоти, жар костра, холодную дымку, зависшую над ущельем. Крошащуюся землю под пальцами. Даже вкус крови, оставшейся на его одежде. Все это сойдет.
Оно въедается под кожу Силой, подпитывает злость, наполняет проворством. Рэй умудряется оттолкнуться, выдраться из мертвой хватки Рена, засадить ему ногой под дых. А потом призвать к себе свой меч.
Теперь она, а не он, наступает. Бьет изо всей силы, вымещая всю боль от потери самого близкого ей человека, ненависть к тому, что посмел заикнуться о замене. Он хотел стать ее учителем?!
Ее меч терзает его плоть. Проходится огненной вспышкой по плечу, раздирает черноту ткани, оставляя выжженные дорожки розового. На запах будто пластик обуглен. Задевает шлем и сбивает его на землю.
На нее смотрит не монстр. Человек с ошеломленным взглядом. С кровавой раной поперек лица, оставленной ее рукой.
А еще Рэй прекрасно знает это лицо. Это лицо Бена Соло. Того самого, что она поклялась не убивать.
Только вот…
Кожа ненастоящая. Как и все остальное. Он словно голокрон — осколок старого разума, только спрятанный под оболочку искусственной новизны. Киборг.
Теперь понятно, почему все это время она не могла почувствовать его в Силе. От человека же там ничего не осталось.
Искусственные руки, ноги, ненастоящее лицо, слишком ровное и гладкое, а сейчас под рассеченной оболочкой видны прозрачные провода и металлические сочленения.
— Ты не должна была видеть меня, Рэй, — он закрывает ладонью лицо, наверное, спрятать хочет свое уродство, только обугленная перчатка развалилась, и сквозь дыры проглядывает тот же искрящийся поток микросхем.
Он должен был умереть, потому что человек не может существовать, если его практически нет. Что в нем живого? Глаза? Сердце? Все это сплавлено из проводов и металла.
Мозг?
Она смеется, чувствуя себя беспомощной. Скованной по рукам и ногам плотной вязью клятвы, данной умирающему.
Она обещала пощадить Бена Соло.
— Да мне плевать. Ты не заслуживаешь пощады. Ты не заслуживаешь того, чтобы жить, — ей все еще хочется размозжить его ненастоящую голову о камень и посмотреть, как гаснет в этом жутком теле жизнь, вернее то, что даже и жизнью назвать нельзя. — Ты чертов монстр!
Рэй снова плачет, даже не замечая этого. От ненависти к нему и к себе, давшей это обещание.
Теперь она обречена навеки вязнуть в этом омерзительном сожалении. Что не сделала то, что должна была. Что не освободила галактику от чудовища, собравшегося поглотить ее. Что даже уйти не может, потому что он пойдет за нею следом, искореженный обломок из металла и искусственной плоти, учуявший свою добычу.
А еще потому, что он прав. И он станет ее учителем, ведь больше некому.
Она всегда рядом с ним. Все еще помнит запах горелой плоти на вдохе, но теперь это заменяет холодная вонь стали. Поддельная плоть облекает скелет Кайло Рена, укрывает собой, защищает хрупкие проводки. Только Рэй этим не обмануть. В этом монстре от человека остались разве что воспоминания. О Бене проклятом Соло.
И все же только при ней он снимает с себя шлем. Дает увидеть себя настоящего. Дает почувствовать это, хотя Рэй никогда не стала бы просить. Он ненавистен ей целиком, со своими прозрачными ладонями, внутри которых таится свечение микросхем. С ненастоящим лицом, способным на любые эмоции — грусть, ярость, даже редкий смех, рвущийся бархатной записью из фальшивого горла.
Он отдает ей все знания, что есть внутри его головы. Ни один голокрон не справится с таким количеством. Это словно невидимая библиотека из знаний — устаревших, опасных, вместившихся внутри одного человека.