— Что там? — спросила Генриетта. — Что за дверью?
— Я видел… — начал Генри, но в его сознании словно выросла стена. Халат был просто пурпурным. И грязным, и длинным. В раздражении Генри вытянул руку и схватил ткань халата. Он словно бросился с размаху на возникшую в его голове стену.
Генриетта зашла в комнату и посмотрела на него обеспокоенным взглядом.
— Генри, что с тобой? — спросила она.
Генри отпустил халат и облизал губы.
— Дедушка был низкого роста? — спросил он. — Мне приснилось… кажется… кто-то в его пурпурном халате. Невысокий старик. Он выходил из ванной.
— Дедушка был высоким. Очень высоким. Ты что, кого-то видел в ванной?
— Не знаю, — ответил Генри. — Может, и нет. Но эта картина осталась у меня в голове. Не знаю почему.
Генриетта подошла к кровати, посмотрела в окно, затем обхватила себя руками и вздрогнула.
— Все это совсем сбивает меня с толку.
Генри взял с тумбочки книгу и перевернул ее текстом к себе.
— Это дневник.
Генриетта посмотрела на него.
— Дедушкин?
— Он исписан до конца. Такое впечатление, что он его просто перечитывал.
— Вряд ли. Папа говорит, что читал ему книгу о какой-то давней войне, когда он умер. Наверное, кто-то другой читает этот дневник.
— Кто же? — спросил Генри.
Генриетта смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— А кого ты мог видеть в ванной? Я ничего не знаю. — Она снова вздрогнула и потерла руки.
Генри оглянулся на пурпурный халат, на дверь, а затем принялся читать дневник.
— Генриетта, — позвал он. — Тут говорится о шкафах.
— Что? — Она заглянула в дневник через его плечо. На правой странице разворота был рисунок. Чернила поблекли, но не было никаких сомнений в том, что было изображено. Это была стена со шкафами из комнаты Генри. Все дверки, кроме одной, были помечены цифрами, и к каждой прилагалось описание: страница слева была исписана в две колонки, пронумерованные от 1 до 98.
— Но почему их только девяносто восемь? — спросила Генриетта. — Мне казалось, мы насчитали девяносто девять.
Генри оторвался от дневника и покусал губы.
— Кажется, дверь с замками-компасами не пронумерована.
Генриетта наклонилась поближе.
— А что там говорится про эти двери? Есть что-нибудь о том, как в них войти?
— Не думаю, — ответил Генри.
— Но что там написано?
— Например, о какой? Их там девяносто восемь.
— Ну, например, про почтовый ящик.
Генри пробежался глазами по схеме и обнаружил небольшой прямоугольник примерно в том месте, где, как он помнил, должна находиться дверца почтового ящика. Она была помечена числом 77. Затем он пробежался по списку с описаниями и нашел нужное. Рядом с номером были через дробь написаны три слова.
— «Почта/Бизантамум/Когда?» — прочитал он.
— Не понимаю, что это значит, — сказала Генриетта. — А ты?
— Ну «почта», очевидно, обозначает почту. Бизантамум — это место. Это было в одном из писем. — Он взглянул на Генриетту. — Я оставил письма на кровати.
— Я их принесу, — ответила она и выскочила из комнаты. Продолжая рассматривать схему, Генри слышал, как Генриетта шумно взбегает по лестнице.
Вскоре она снова показалась в дверях, тяжело дыша и держа в руке письма.
— То бредовое письмо адресовано владыке семьдесят седьмого ящика, — сказала она. — Прочитай, что там написано про черный.
Но вместо этого Генри посмотрел на дверь, что была над почтовым ящиком. Та, из которой шел дождь, промочивший ему постель. Ее номер был 56. Описание под номером 56 гласило: «Содружество/Бадонский Холм/Тот же». Генри протянул руку, и Генриетта сунула ему письма. В самом верху напечатанного на машинке письма было указано, что оно было доставлено с «Островного Холма Бадонского Ордена». Генри вздрогнул. Должно быть, пока он спал, кто-то с другой стороны бросил это письмо ему на кровать.
— Так что там про черный шкафчик? — не отставала Генриетта. Генри нашел его в нижнем ряду. Или ему показалось, что нашел. Он не помнил, каким точно по счету от края он был. Затем Генри нашел описание под номером 8.
— «Эндор», — произнес он. — Это все, что тут про него есть. Звучит не слишком приятно.
— Оно и не должно звучать приятно, — возразила Генриетта. — Просто увлекательно. Как думаешь, что бы это могло значить?
— Наверное, это место. Бадонский Холм — место. Это там, откуда в комнату попали червяки, и дождь, и второе письмо. Значит, и Эндор — тоже место. Видимо, по другую сторону шкафов находятся разные места.