Затем он посмотрел на бело-серого беззаботного Блэйка. Он как ни в чем не бывало умывался, сидя на кровати. Закончив, он взглянул на Генри, свернулся клубком у него на подушке и закрыл глаза.
Еще до того, как открылась дверь, Генри услышал скрип ступенек. Генриетта вбежала вкомнату. Она улыбалась.
— Генри, я узнала! Я узнала, как открыть другие шкафы. Ой, и Блэйк тут. Не знала, что он тебе нравится, — прошептала она самым громким шепотом, на который была способна.
Генри открыл рот, чтобы ответить, но Генриетта не дала ему этой возможности.
— Я все разузнала! — Она подпрыгнула на месте. — То есть сейчас я узнала только часть, но узнаю больше, когда больше прочитаю.
— Ты читала дедушкин дневник? — спросил Генри.
— И да, и нет. Я нашла еще один. Он был под подушкой.
— Что? — Генри сделал большие глаза. — Ты ходила в его спальню? Но как?
Генриетта улыбнулась:
— При помощи ключа, разумеется. Я поднялась к тебе. Ты спал. Света в почтовом ящике не было, поэтому я взяла ключ и дневник.
— Что? — в очередной раз воскликнул Генри. — Зачем ты это сделала?
— Ну, я знала, что если бы ты не спал, то не разрешил бы мне. — Она захихикала. — Да и не похоже, чтобы ты хотел их спрятать. Не в ящике для носков, по крайней мере. Анастасия всегда первым делом заглядывает в него. Никто не прячет вещи в ящик для носков, если только не хочет, чтобы их нашли.
— Генриетта…
— Ну, послушай меня.
Генри встал и приложил палец к губам.
— Так, — прошептала Генриетта. — Слушай. В дневнике написано только про шкафы. Там сказано, что пять из них не закрываются. Мы пока открыли только три, и один из них закрывается на ключ. Так что есть еще три. И там написано что-то про то, как проходить в них. Я так и знала, что это возможно, только пока еще не совсем понимаю как.
Она бросила первый дневник на кровать, раскрыла второй, ею найденный, и ткнула пальцем в длинный список.
— Видишь? Это как-то связано с замками-компасами. Для каждой двери есть своя комбинация, и если ты наберешь ее на этих замках, можно пройти внутрь.
— Но это же не уменьшит тебя.
Генриетта опять засмеялась.
— Должно. Или шкаф должен увеличиться. Ладно, давай пока откроем оставшиеся три шкафа. Ой! — Она опустилась на колени на кровать Генри и осмотрела стену со шкафами. — В почтовом ящике горит свет.
— Ага.
Генриетта взглянула на Генри.
— А ты туда смотрел снова?
— Нет, Генриетта. Послушай теперь ты меня хоть пару секунд. — Генри сделал глубокий вдох и описал все, что произошло с ним по вине больной кошки.
Генриетта в удивлении запрокинула голову.
— А ты уверен, что не спал?
— Да, я спал. Но когда проснулся, на мне были кошки.
— Это было очень любезно со стороны Блэйка, — сказала Генриетта. — Ты же знаешь, что он тебя недолюбливает, — она оглядела стену. — Они могут открывать двери с другой стороны? Но как?
— Ну, черная не закрывается никакой щеколдой. Я ее припер кроватью.
— А откуда ты узнал, что та кошка была больна?
— У нее были язвы и проплешины.
— Фу, — она сморщила нос. — Это отвратительно.
— Точно, — согласился Генри. — Думаю, она пыталась добраться до моего лица, но не могу сказать с уверенностью.
Генриетта завертела головой.
— Все, не надо мне больше об этом рассказывать. Просто не отодвигай от нее кровать и никогда больше не открывай.
Генри почувствовал, что у него краснеют уши.
— В каком смысле не открывай? Это ты все время хочешь ее открыть.
— Она открылась сама? — спросила Генриетта. — Ты не открывал ее первым?
Генри помедлил.
— Ну, да. Открыл и нашел там свой нож. Я забрал его и снова ее закрыл. — Он промолчал обо всем, что касалось шнурка и колокольчика.
— Вот видишь! — сказала Генриетта. — Кто бы ни был по другую сторону, он положил нож, чтобы проверить, откроешь ли ты ее снова. Поэтому больше не открывай. А теперь давай попробуем найти остальные незапертые двери.
Генри шлепнулся на кровать, стараясь не выходить из себя.
— Может, ты сначала хочешь посмотреть в почтовый ящик? — спросил он.
— Конечно.
Она вприпрыжку подошла к маленькой дверце, а Генри в это время вытащил из тумбочки ключ и отпер ее. Генриетта довольно долго просидела, всматриваясь внутрь, но ноги промелькнули с той стороны лишь однажды.
— Это здорово, но давай посмотрим и остальные, — Генриетта окинула взглядом стену, всматриваясь в номера, которые сама же наклеила на дверцы. — Это номера 24, 49 и 3. Гляди, 24 и 49 прямо тут, рядом друг с дружкой, а номер 3 — в другом конце. Хотелось бы, чтобы они все шли по порядку. Интересно, почему это не так?