— Я пришел с другой стороны, — сказал Генри.
— Там секретная комната?
— Нет. Я, в общем, не очень понимаю, как это работает.
— Тоннель?
— Нет. Просто задняя часть часов соединяется с другим местом.
— Это что, волшебство?
Генри не слушал его. Он оглядывал комнату. Перед ним был широкий из гладкого камня камин, низкая изогнутая кушетка и расставленные перед ней похожего вида стулья. Одна из стен выглядела так, словно вся была сплошное окно, но закрытая тяжелыми пурпурными шторами.
— Сейчас ночь? — спросил Генри, присаживаясь.
— Нет, — ответил мальчик. — Просто зима.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нельзя открывать шторы. Они сохраняют тепло в комнате. Я здесь целый день сижу. Обычно мне не разрешают выходить.
— Кто не разрешает?
— Ну, в основном Анабель. Хотя она приносит мне поесть. В большинстве случаев. Когда вырасту, я ее уволю.
— А девочка тут не проходила? — спросил Генри. Ответ он знал уже заранее.
— Через часы?
— Ага.
— Сегодня?
— Да.
— В общем, скажи ты «вчера», это ничего бы не изменило. Насколько мне известно, ты первый, кто пришел сюда из часов.
Генри цокнул языком и огляделся.
— Готов поспорить, что тут побывал мой дедушка.
— Он был волшебником?
— Нет. Я не знаю, кем он был. В его дневниках это место называется Темпор.
— Мы называем его Хатчинс.
Генри снова взглянул на мальчика.
— Мне пора. Я должен найти свою кузину. Я не знаю, куда она пошла.
— Могла она пройти через часы?
Генри оглядел маленькую комнату, заполненную часами.
— Вряд ли. Как бы то ни было, мне пора идти. — Он подошел к часам и заглянул внутрь. На дне лежала веревка.
— Как тебя зовут? — спросил мальчик.
Генри не оглянулся.
— Генри, — ответил он.
— А меня Ричард. А фамилия у тебя какая?
Генри на секунду задумался над этим.
— Йорк, — сказал он наконец.
— Генри Йорк? Твой отец случайно не адмирал?
— Нет, — сказал Генри. — Я не знаю, кто мой отец.
— Ой, — Ричард подошел ближе. — А мой отец умер. Вот почему остальным приходится обо мне заботиться.
— Сожалею.
— А моя мама сбежала, — мальчик наклонился и заглянул в часы. — Моя фамилия Лидс, правда, я собираюсь ее сменить.
— Сожалею, — снова сказал Генри. — Мне правда надо идти.
— Понятно.
Генри опустился на четвереньки и заполз внутрь часов. Задней стенки не было. Генри двинулся в нее, но уперся головой и не смог пройти. Он сел и сделал глубокий вдох, чтобы не запаниковать. Ричард наблюдал за ним и видел, как Генри пошарил левой рукой внутри часов, нашел конец веревки и с ее помощью нащупал путь сквозь заднюю стенку. С его стороны это выглядело так, словно Генри прошел сквозь твердое дерево. Сначала там исчезли его плечи, но рюкзак, казалось, за что-то зацепился. Тогда Генри плотнее прижался к полу, и рюкзак исчез, а следом за ним исчезли и его ноги, а затем и веревка.
Генри взбежал по лестнице на чердак, больше уже не пытаясь избежать скрипа старых ступенек. Он вытащил из рюкзака дневник и бросил его на кровать перед замками-компасами.
— В этот раз надо быстрее, — прошептал он про себя, перелистывая журнал к концу в поисках страницы с комбинациями. Найдя ее, он пробежал по ней взглядом, посматривая при этом на замки-компасы. Ближайшая комбинация относилась к еще одной маленькой дверце, сделанной из более темной древесины, чем дверь в Темпор. На листочке, приклеенном к ней, почерком Генриетты было написано «Карнасус».
Генри выставил на замках комбинацию и побежал вниз. На спине у него болтался рюкзак, а в руке он держал нож. Он аккуратно прикрыл дверь, чтобы, не дай бог, не захлопнуть ее за собой: ему не слишком хотелось оставаться запертым в комнате.
— Ты ведь должна была взять его с собой, Генриетта! — Где-то на краю сознания пошевелился панический страх, но Генри пытался отогнать его при помощи злости. — Да, — сказал он себе, — взять с собой после того, как украла его из моего ящика. Ящики для носков пока еще не состоят в общем пользовании.
Снова нервничая и делая длинные напряженные вдохи и выдохи, он пошел прямо к шкафу, схватил конец веревки и пополз внутрь, не заметив, что дверца открыта, хотя он в последний раз прикрыл ее за собой.
Он совершенно не представлял, куда он лезет, поэтому продвигался медленно, пристально всматриваясь вперед, не покажется ли чего в пределах видимости. Этим чем-то оказался холодный каменный пол. По обе стороны стояли каменные стены, а над головой смыкался деревянный арочный свод. Свод, с которого впереди ниспадала тяжелая черная портьера, ограничивающая пространство с третьей стороны. Генри приподнялся на колени и огляделся: все пространство было по размеру не больше чулана. Между стенами было немногим больше четырех футов, а от портьеры до задней стены — около шести. Свет сочился в комнату через щели под и над портьерой. Это был холодный белый свет, но достаточно яркий.