Фрэнк прикрепил нож к ремню за спиной и схватил старую голубую с разводами от пота бейсболку, на которой спереди была вышита красная буква «Г». Затем он быстро вышел из комнаты.
Но когда он вышел к лестнице, что-то заставило его припасть к земле, потому что его ноги вдруг сделались ватными. Он смог подняться с колен, но стоял шатаясь и тяжело дыша.
— Фрэнсис, — произнес голос у него за спиной. — Ты вырос.
Фрэнк завертел головой, чтобы увидеть, кто с ним говорит. На нижней ступеньке чердачной лестницы стояла женщина, невысокая, но красивая. На руках она держала паршивую чесоточную кошку. Кошка посмотрела на Фрэнка, но взгляд блеклых глаз женщины был устремлен куда-то мимо него. Она улыбалась, и казалось, что ее гладкая кожа цвета оливы светилась. А прямые и черные, как вулканическое стекло, волосы как будто вбирали в себя весь окружающий свет. Женщина двинулась к Фрэнку.
— Где мальчик? — спросила она. — На его месте спит другой. — Она ударила свою кошку и продолжила. — А его силы мне явно недостаточно.
Фрэнку стиснуло горло. Он закашлялся.
— Какой мальчик? — сказал он.
Женщина улыбнулась и сделала еще шаг в его сторону. Ее голос был тихим, но холодным, как северный ветер.
— Мальчик, который живет рядом с моей клеткой. Мальчик, который пробудил меня из вечной тьмы. Ловец снов. Сын бедняка. Я попробовала его кровь. — Ее глаза расширились, теперь она бросала взгляды на стены вокруг Фрэнка. — Какая кровь!
Рука Фрэнка потянулась за спину к ремню.
— Я могла бы перечислить всех его предков за два последних столетия. Неплохую наживку ты мне предложил, Фрэнсис, пятый сын Амрама. Такую кровь, такой букет силы и жизни, которых достаточно, чтобы вселить надежду в истощенную и засохшую королеву. Где этот мальчик?
Она подошла к нему еще ближе. Фрэнк осторожно пятился через площадку к двери в комнату дедушки, сжимая за спиной рукоятку ножа. Он открыл рот, чтобы закричать и предупредить жену. Но звука не последовало. Его язык дернулся, его свело судорогой, и он прилип к зубам.
Прохлада, исходившая от ее голоса, била ему прямо в лицо.
— Твои глаза выдают тебя, Фрэнсис. — Она стояла прямо перед ним. — Ты хотел его предупредить? Должно быть, он где-то рядом.
Фрэнк боролся со струившимся сквозь него оцепенением, сковавшем его члены и спутавшим язык. И он нашел в себе былую силу. Он рванулся вперед и взмахнул лезвием, которое было старше, чем магия в двери позади него, лезвием таким же древним, как и находившееся перед ним зло.
Из его горла вырвались слова, принадлежавшие совсем не к этой, но к другой, прежней жизни, и освободили его язык.
Казалось, Дотти сама была удивлена тем, что рассказ подошел к концу, и выглядела так, словно все еще обдумывает, что сказать дальше.
— Но я думала, что этим мальчиком был папа, — сказала Пенелопа. — Разве ты не вышла за него замуж? Почему ты сказала, что он остался «на какое-то время»?
— А? Ну да, конечно, я вышла за него замуж. И это действительно ваш папочка. Но прежде он уехал из Генри. Он поехал в колледж в Кливленде и изучал там литературу. А через год и я поехала туда же.
— Что такое? — спросила Анастасия. — Я не знала, что этот мальчик — папа. Почему ты сразу не сказала вместо того, чтобы все время называть его «мальчиком»?
Дотти пожала плечами.
— Я думала, вы догадаетесь, — сказала она. — А что касается остального, то Генри обнаружил шкафы на чердаке, и они с Генриеттой попали в один из них. Ваш папа сейчас их разыскивает.
— А он знает, где они могут быть? — спросила Анастасия.
Но ответа не последовало.
Потолок затрясся, и старые окна задрожали от голоса ее отца.
Генри чихнул, подождал, чихнул еще раз и затем извернулся и придвинулся ближе к выходу из того места, чем бы оно ни было, в котором он застрял. По крайней мере, тут был свет.
Кто-то говорил. Мужской голос. Он громко закончил свою речь, и какие-то невидимые люди зааплодировали.
Когда заиграла музыка, Генри выглянул наружу и заморгал от неожиданности. Он видел все то же, что видела прежде Генриетта, разве что изменились танец и музыка. В глазах у него зарябило от вихря цветов. Его взгляд пробежался по стенам и остановился наверху. Там под высоким сводчатым потолком, поддерживаемые цепями, висели три огромных золотых канделябра, освещавших зал сотнями мерцающих огоньков пламени.