… Елисей в который раз убедился, что самой мощной и непреодолимой магической силой на свете обладают… деньги. Через несколько минут загаженный останками нечисти угол был отгорожен, а в качестве извинения на каждом столике появились бутылка дорогого вина и блюдо с Алтазанскими устрицами во льду. Даже старушка-оборотень, чью напудренную прическу Еся нечаянно смял до блина, сменила гнев на милость.
Отец уехал, устало погрозив кулаком, мол, поговорим еще, дай срок, и разговор приятным не будет. Елисей переоделся в туалете отеля, упаковал костюм и остался поджидать Изю у входа ресторана. И не только Есю. Она ведь клюнула. Выйдет.
Мимо прошли дозорные с трупом уршурника в посеребренном мешке. Кивнули, поздоровались, переглянулись украдкой. Один подошел. Еся откровенно раскрыл старшине дежурной дюжины, химеру Толли Сагусу, свой хулиганский поступок: и где дохляка брал, и как потом его нечаянно укокошил. Сказал, что на отца разозлился. И не солгал почти. Сагус посмеялся в усы, выписал штраф и неожиданно сказал:
— Хороший удар. В Дозор вернуться не думал?
— Вот так… просто? — поинтересовался Еся.
— Не просто, курсы выживания и боя заново пройдешь. Честно скажу: мы всем сейчас рады, небрезгливым, неробким, у кого магия в крови течет. Тяжко нам в последнее время приходится, нечисть, видно, решила на измор взять. Да еще появились в городе залетные воры-медвежатники, охотники на артефакты. И их тоже на нас повесили. Не слышал? У твоих… друзей, — Толли сделал едва заметную паузу, — ничего не пропадало?
— Да нет… вроде.
— Ну и ладно. А то я подумал… у вашего брата этого добра много.
— Много, — согласился Еся.
Его приятели, ведьмаки из богатых семей, артефакты действительно любили. На свете много полезных магических вещей, с которыми мир становится намного… интереснее. Например, артефакты, испускающие транс-магию, от которой кайф побольше, чем от дури.
— Ну… Надумаешь — ко мне обращайся, — сказал старшина. — Я к себе в Дозор возьму. Но только если уж… наверняка, не как в тот раз.
— Да, я понимаю.
Сагус ушел, а Елисей почему-то с волнением глядел дозорным вслед. Заметил движение у дверей ресторана и посмотрел туда. К нему шла Марья Моранова. Улыбалась. С такими фигурой и лицом могла бы женить на себе кого покруче. Вон Арман Шелест, дракон из Двенадцати Родов, племянник мэра, холостяк до сих пор, красавец, с обложек светских журналов не слезает. За что такая честь Есе-ведьмаку?
— Почему мне кажется, что все это было не по-настоящему? — вкрадчиво спросила Марья Моревна.
И голос хорош. Обволакивает, расслабляет… отупляет. И запах… Елисей его помнит. «Белый сон», духи по триста шеленгов за унцию.
Еся промолчал, не видя смысла в ответе. Не дождавшись его реакции, девушка подошла ближе.
— Эй, — весело сказала она. — Не дуйся. Я тоже не в восторге от этих… смотрин. А что поделать? Да, мы взрослые люди, можем и сами решить, кого выбрать, но долг наш — то крови долг.
Елисей усмехнулся. Крови? Это точно.
Марья подошла вплотную. Приподнялась на каблучках, заглянула сапфировыми глазищами ведьмаку в лицо. Принюхалась. Зрачки расширила.
— Медведем пахнешь. Ты мне нравишься, Елисей. Мед-ведь-маг.
Еся повторил ее движение, нагло заглянул в вырез роскошного серебристого платья:
— А ты мне — нет… Царевна-Лебедь. Черная Лебедь. Лебе-ду́шка… без души.
Марья отшатнулась, побледнела:
— Откуда знаешь?
— Ну… скажем, кое-кто видел твою тень (*), — Елисей издевательски улыбнулся.
— Не может быть! Как?! Это был ты?!
(*тень выдает тайную ипостась черного мага)
— Я? Не-е-ет, — протянул ведьмак. — Ты спрашивала, зачем это было… это шоу? Для тебя и… ради лжи. Ты ведь Лебедь Черная. Вы лжи не терпите. В старые времена вы женихов тщательнее выбирали. Сначала постелью: хорош — не хорош. Потом Правдой и Кривдой. И жениха, солгавшего, вы, лебеди, раньше… — Еся сделал вид, что вспоминает. Изобразил целую клоунаду: отшатнулся, прижал ко рту ладонь: — Свежевали и сжирали… живьем?! И меня сожрешь?
— Кто?! — Марья Моревна смотрела на него потемневшими глазами.
— Не скажу. Секрет. Не оставите меня в покое — по всему городу разнесу, что Морановы душу Нави продали.
Елисей заметил Изю, выходящего из такси и, уходя, бросил:
— Не лю́ба ты мне.
И не услышал тихого, вслед:
— Не пожалел бы…
***
Марья купила себе квартиру в центре Сити-круга, с видом на памятник Основателю Первого ведьмачьего рода и подальше от своего темного родового «гнезда» на Холмах. Ей нравилось сюда возвращаться. Жаль, что много времени приходилось проводить… в других местах, тайных. Но теперь тайное грозило стать явным.