Во времена террора любовь к близким становится реальной спасительной силой. Во времена демократии она часто превращается в гламурный масс-медийный товар, новое издание Камасутры, игру для не желающих взрослеть людей.
Я вспоминаю свои юношеские влюбленности, вспоминаю собственные «темные аллеи», вспоминаю странное чувство, как будто по телу, внутри, бродит горячая ртуть, то ударяя в голову, то переливаясь в кончики пальцев и делая их удивительно тяжелыми и жаждущими прикосновений к любимому человеку. Юношеской любви не нужна стабильность, ей нужны эмоции, резкость чувств, порыв. Думаю, осознанно или бессознательно, но многие люди, достигнув спокойствия и стабильности, тоскуют по этой порывистой жизни. А потому иногда пробуют нырнуть, хотя бы на время, в параллельный поток эмоциональной жизни шестнадцатилетних-двадцатилетних. Кому-то из них удается омолодиться и вынырнуть, кто-то, перепугавшись уже давно забытой скорости и интенсивности отношений, быстро «гребет к привычному берегу».
А я сейчас, пока писал все это, вспомнил о записке, найденной в кармане своего плаща в девятом или десятом классе. Округлым и аккуратным девичьим почерком там было написано: «Я тебя люблю!» — и никакой подписи. Я так и не знаю, кто меня тогда любил.
Лада ЛУЗИНА
ЛЮБОВЬ ПО-ЖЕНСКИ[14]
«Любовь зла. Любовь слепа. Любовь обманчива» — голосят народные истины. В общем, репутация у нее — хуже некуда. Так стоит ли связываться с этой вредной и лживой калекой? — периодически задумываемся мы.
Вопрос, к сожалению, риторический. Ответ — «да» или «нет» — ничего не меняет. Результат один. Неожиданно ты с треском влюбляешься в какой-нибудь самый неподходящий объект. Дальнейшая схема проста и предсказуема. Любовь сродни глобальному алкогольному опьянению. Сначала тихо хмелеешь, потом громко поешь от счастья, затем буянишь, после — мучаешься тяжелым похмельем. Казалось бы, сомнительное удовольствие! Однако отучить народ от потребления спиртных напитков не удалось еще ни одному правительству никакими жесткими мерами.
Так уж странно устроен человек: пить и любить он будет даже под угрозой смертной казни. Причем если сильная половина человечества предпочитает первое, прекрасная имеет столь же непреодолимое влечение ко второму.
Любая барышня влюблена в любовь задолго до встречи со своим первым мужчиной. Она мечтает не о нем, а о ней. Он лишь способ, она — результат. Рано или поздно мы способны прийти к выводу, что можем быть счастливы без Коли, Вити, Димы… Но убедить нормальную женщину, что она может счастливо жить без любви, — это, пардон, из области фантастики. Сколько бы «Минздрав ни предупреждал», любовь столь же опасна для женского здоровья, как алкоголизм для джентльменского, ибо грозит полной потерей своего «Я».
В одно прекрасное утро кто-то насмешливо интересуется: «Что, влюбилась?» — «Как ты догадался?» — «У тебя удивительно глупое выражение лица!» Это первый симптом. От любви мы дурнеем. В обоих смыслах слова. И соображаем плохо, и выглядим подозрительно. Тщательно сформированный облик несгибаемой деловой леди, гордой пожирательницы сердец, нежной «Весны» Боттичелли тает, словно мороженое на блюдечке. Физиономия становится ошалевше-блудливой, губы расплывшимися, глаза невидящими. Общее состояние — нелогично восторженное. «Он испортит тебе жизнь!» — грозно предупреждает подруга. «Правда? — радостно вскрикиваешь ты. — А как?»
Симптом второй не заставляет себя долго ждать. У тебя появляется непреодолимое желание: «Сделать ВСЕ ради него!»
Что все и ради чего, собственно, — ты уже не задумываешься. (Нечем — ведь ты от него без ума!) Но к осуществлению этого намерения приступаешь незамедлительно, начиная радостно ломать себя, подстраиваясь под мужской идеал. Даже если предпочтения кавалера идут вразрез со всеми мировыми тенденциями и уродуют тебя до неузнаваемости. За год жизни с любимым женщина способна мимикрировать в полную свою противоположность. Из Джен Эйр — в Клеопатру, из Клеопатры — в Лолиту. Ее природные данные при этом совершенно не учитываются. Знавала я одну роковую брюнетку чистой воды, которая, отправляясь на свидание, надевала белый парик и обряжалась пасторальной пастушкой.
«Мне нравится…» — капризно роняет он. И ты покорно стрижешь длинные ногти, бросаешь курить и учишься готовить пудинг. Меняешь спортивную обувь на шпильки, если ненаглядный любит femme fatale, и кружевное белье на байковую ночную рубашку с оборочками, если единственный относится к категории «папочек». Если возлюбленный ханжа — стахановскими методами превращаешься в бледную моль, если страдает «комплексом любви к проститутке» — носишь кричащие вещи, которые раньше могла надеть на себя только под общим наркозом. «Отныне и навеки» одежду и косметику, постельное белье и зубную щетку ты покупаешь в рассчете исключительно на его вкус. Хотя он обычно намного хуже, чем у тебя! (Может, природа и создавала великих дизайнеров и кутюрье мужского пола, но в основном голубых. А романы, согласитесь, мы крутим отнюдь не с ними.)
Порчей вкуса дело не ограничится. Благополучно разделавшись с «Я» персональным, любовь вступает в конфликт с «Я» социальным и портит тебе характер, манеры, карьеру, аппетит и всю жизнь в придачу. Ты (три года на зависть всем соблюдавшая тибетскую диету!) либо вообще ничего не ешь, либо на нервной почве ежевечерне опустошаешь холодильник и уже через месяц не помещаешься ни в одни брюки. Или напротив: худеешь, как скелет, зеленеешь и спадаешь с лица. Пропадая ночами, постоянно забываешь покормить любимую кошку (кошка тоже худеет и звереет). Неделями «не успеваешь» отвезти передачу бабушке и проведать больную подругу (обе обижаются насмерть).
Сдержанная, вежливая, честная, обязательная, ты неожиданно превращаешься в резкую, вспыльчивую, непунктуальную и совершенно безалаберную. Лжешь, выдумывая несусветные оправдания, и дерзишь начальству. Срываешься и плачешь по пустякам. (Вчера он сказал «Я тебя люблю» совсем в иной тональности!) Отправляясь в кино, портишь удовольствие зрителям, потому что единственная в зале не можешь выключить свой мобильный. (А вдруг он позвонит?) Приглашаешь делового партнера в ресторан и убегаешь в самый ответственный момент (он таки позвонил!), махнув хвостом. А потом отключаешь телефон на весь рабочий день, прекрасно зная, что твой вконец разъяренный шеф сходит с ума, пытаясь до тебя достучаться.
Влюбленная женщина — элемент антиобщественный. Абсолютно профнепригодная хозяйка, друг, подчиненная, член общества и несостоятельная «красная шапочка». Любовь, как птенец кукушки, подкинутый в ее сознание, начинает безжалостно выбрасывать из гнезда все иные ценности. Это чувство кажется ей ужасно огромным, а все остальное — несущественно маленьким. Мужчина обычно солидарен с ней. Но только первые два месяца романа. На большее его романтизма не хватает. И тогда конфликт с внешним миром перерастает в конфликт с самим предметом любви.
Какие друзья, работа, родители, пробки на дорогах, преферанс по пятницам? Разве это может служить хоть сколь-нибудь серьезным оправданием его отсутствия? С какой стати он вероломно пытается сохранить все прошлые привязанности, в то время как ты горишь желанием отказаться ради него от всего и вся?
Тут следует зачесть небольшой оправдательный приговор. Мы, женщины, ни в чем не виноваты. Мудрый Господь Бог собственноручно втиснул в наш мозг парадоксальный алгоритм «любовь — жертва». Иначе как бы он заставил нас жертвовать фигурой, здоровьем, работой, временем ради продолжения человеческого рода? Полное самоотречение компенсируется столь же полной зависимостью твоего чада. Этот же принцип отношений женщина подсознательно пытается навязать возлюбленному. Классическая мечта влюбленной дамы: «Пусть он очень тяжело заболеет, а я буду преданно за ним ухаживать!» Избавленные от великой миссии деторождения, мужчины столь абсурдную причинно-следственную связь не понимают. И зачастую испуганно рвутся прочь из «капкана»…
14
Відсутній текст подано в редакції газети «Хрещатик» № 43 (3259) від 7 березня 2008 р.