История возвращения Евдокии незадолго до смерти в лоно православия весьма подробно описана у историков, а также в агиографической литературе, так как ее раскаяние было важно для факта ее канонизации. Евдокия раскаялась в своей поддержке учения монофизитов после жизненных неприятностей, которые она посчитала Божьей карой: ее зять, римский император Валентиниан, был убит заговорщиками, а ее дочь насильно взял в жены организатор заговора. Вандалы в 455 году разграбили Рим и увели дочь и внучек Евдокии в плен.
Евдокия отправила посланника в Антиохию к Симеону Столпнику спросить, чем ей умилостивить этот «небесный гнев». Симеон ответил: «Я же весьма удивляюсь тому, что, имея источник вблизи, пренебрегаешь им, и тщилась почерпнуть той же воды издалека: ты имеешь там богоносного Евфимия, следуй его учению — и спасешься». Евдокия обратилась к проживавшему в Палестинской пустыне Евфимию Великому, известному подвижнику своего времени. Он «утешил Евдокию, убедил ее в ее заблуждениях и возвратил к православию». По примеру Евдокии многие из палестинских сторонников монофизитов примирились с патриархом Ювеналием.
Феодосий умер в 450 году, а через пять лет не стало и Пульхерии. Но в положении Афинаиды-Евдокии, лишенной трона, не изменилось ничего. На Востоке династию Феодосия Великого на византийском престоле сменила новая династия.
Евдокия умерла около 460 года и была погребена в базилике Святого Стефана, сооруженной ею в Иерусалиме.
Феодора — византийская императрица
История этой женщины, шагнувшей с подмостков или чуть ли не с панели на императорский престол, вот уже 15 веков никого не оставляет равнодушным. Современники рассказывали о ней самые необыкновенные истории, которые позже украсились еще новыми романтическими подробностями. Скорее всего, именно благодаря легендам о ее приключениях Феодора единственная из всех византийских императриц известна широкой публике.
Откуда она была родом, доподлинно неизвестно. Некоторые летописцы считали ее родиной остров Кипр, знойный и страстный край Афродиты, другие называли ее уроженкой загадочной Сирии. Но в любом случае еще совсем ребенком родные привезли ее в Византию. Именно там Феодора и выросла — в шумной и развращенной столице империи. Кто были ее родители, неизвестно. Но из почтения к императорскому дому, в который она позднее вошла, сложилась легенда о том, что отец ее был уважаемым сенатором. Скорее же всего она более скромного происхождения. Отцом ее называют бедного человека по имени Акакий, который дрессировал медведей в цирке, а мать ее известна как особа, свободная от нравственных принципов, как это часто встречается в закулисном мире театра и цирка. Супруги растили трех дочерей. Средняя, будущая императрица, родилась около 500 года.
Феодора с детства привыкла очаровывать публику — сначала как актриса, а затем как монархиня. После смерти Акакия вдова объявила конкурс на место мужа — претендент должен был занять должность покойного, чтобы обеспечивать ее и дочерей. Причем конкурс проходил публично: женщина появилась на арене цирка со своими тремя девочками, убранными цветами и простиравшими с мольбой свои ручонки к народу. Часть публики освистала просительниц, но нашлись те, кто поддержал их.
С малолетства Феодора сопровождала старшую сестру, исполняя при начинающей актрисе роль маленькой прислужницы. Вскоре она тоже появилась на сцене, но ей не хотелось быть флейтисткой, певицей или танцовщицей. Она предпочитала участвовать в живых картинах, где могла выставлять без всякого прикрытия свою телесную красоту и проявлять свойственные ей веселость и комизм. Феодора и правда была хороша: небольшого роста, но на редкость грациозная, с прелестным лицом, матовая белая кожа которого еще больше оттенялась огромными черными глазами, полными жизни и блеска. Она была смышлена, умна, забавна, в совершенстве овладела искусством нравиться другим и забавлять их, но ее острый язычок мог быть и абсолютно беспощадным. Предприимчивая, смелая, дерзкая, она не ждала, пока почести посыпятся на нее, а сама добивалась их благодаря отваге и жизнерадостному напору. В городе она скоро прославилась безумной роскошью своих ужинов, смелостью речей и множеством любовников. Честные люди, встречаясь с ней на улице, сторонились, и один факт встречи с ней принимался за дурное предзнаменование. Ей не было тогда и двадцати лет.