Широкую известность Хопкинс приобрел благодаря молодому американскому режиссеру Дэвиду Линчу, который поставил необычную картину «Человек-слон» (1980) о некоем Джоне Меррике – феноменальном уродце, когда-то жившем в викторианской Англии. Играя врача Фредерика Тревиса, вытащившего Меррика из звериной клетки, Хопкинс сумел показать редкое для киногероев сочетание воли, холодного аналитического ума и сердца, чуткого к страданиям ближних. Внешняя непроницаемость доктора Тревиса, его суровое мужественное лицо смягчались взглядом добрых и умных глаз – которые всегда так много говорили в портретах героев Хопкинса.
Он известен своей колючестью и твердым характером. Актер и сам признает, что был груб с «беднягой Дэвидом Линчем» во время съемок фильма «Человек-слон». В то же время, по утверждению его менеджера и давнего приятеля Боба Палмера, «в Тони нет и грана цинизма. Он не признает лицемерия. И сразу видно, когда он счастлив, а когда – нет».
Три года спустя в римейке «Баунти» (1984) Роджера Доналдсона Хопкинс сыграл настоящего мерзавца. Фильм был весьма благосклонно принят критикой. Однако и на этот раз Хопкинс не обрел мировой славы, хотя в нем признали виртуозного мастера реалистической школы.
В 1980-е годы актер отдает предпочтение драме, правда, драме в широком ее понимании: евангельский сюжет («Петр и Павел», 1981), биография исторической личности («Муссолини и я: закат и падение дуче», 1985), комедийные ситуации («Хор страждущих», 1989) и традиционная мелодрама («Женатый мужчина», 1984) – где благополучный адвокат, почтенный семьянин вступает в любовную связь, что приводит к трагическим последствиям.
Даже весьма средние фильмы с участием Хопкинса получали призы на фестивалях (например, картина «Чаринг-Кросс Роуд, 84», которой актер завоевал премию Московского кинофестиваля 1987 года за лучшую мужскую роль). Сам же актер довольно просто определял секрет своего успеха – «надо знать азбуку своего ремесла». И еще проще: «надо знать текст роли и уметь преподнести его».
Приступая к работе над очередным образом, Хопкинс посещает… зоопарк: наблюдая за животными, он находил у них какие-то черточки для своих персонажей. «Ричард Бартон писал в своей автобиографии или в какой-то статье, что однажды он встретил Пикассо, который сказал ему, что он похож на ящерицу. До роли Гитлера [в телефильме „Бункер“] я уже сыграл Макбета в Национальном театре и читал комментарии американских авторов по поводу этого шекспировского персонажа. О том, как он смотрит в темноту и обнаруживает там какого-то окостеневшего минотавра, монстра, то есть себя. Я вспоминал об этом, когда играл Гитлера. Пытался представить себе замороженного птеродактиля».
Для многих оказалось неожиданным решение актера согласиться на роль в классическом саспенсе «Молчание ягнят» (1991). Сюжет этой ленты незатейлив: юная курсантка школы ФБР берется за розыск убийцы-маньяка, скальпирующего своих жертв, – психиатр-каннибал соглашается помочь юной курсантке – маньяк обезврежен, но каннибал бежал из тюрьмы. Хопкинс же поднял этот фильм до уровня сенсации. И несмотря на то что за всю двухчасовую картину он присутствует в кадре всего минут сорок, Хопкинс получил «Оскара» в номинации «лучший актер года». Настолько велик оказался магнетизм его личности.
Хопкинс в очередной раз сумел, что называется, преподнести текст – то есть, произнося банальные слова, глазами, мимикой и паузами в репликах он показывал психически больного и нравственно мертвого субъекта, сохранившего способность тонко и изобретательно мыслить и действовать. Зловещий людоед-интеллектуал как бы перешагнул условные границы своего жанра. Как смотрит его доктор Лектер! Как опасны, глубоки, чертовски умны эти глаза опасного хищника. «Мне хотелось показать, что Ганнибал – не просто зло. Он хороший психолог и всегда поджидает вас, – говорил в интервью Хопкинс. – Понимаете, зло может быть очень обаятельным».
Наконец-то Хопкинс стал мегазвездой Голливуда. О нем заговорили как о гениальном актере, способном на тончайший психологизм, и как о звезде мирового класса, и как об исполнителе, которому доступны все жанры. Но громкая слава имеет и другую сторону. Вскоре английские бульварные газетенки вовсю распускали оскорбительные слухи о мнимой неверности актера жене Дженифер Лейтон (они познакомились во время съемок фильма, где Дженни работала в продюсерской группе). Под кричащими заголовками вроде «Ганнибал Хопкинс и замужняя дама» скандальная хроника обвиняла актера в любовной связи с актрисой Джойс Инголлз – 45-летней матерью двоих детей и экс-любовницей Сильвестра Сталлоне, с которой Хопкинс будто бы познакомился в Обществе анонимных алкоголиков.
Актер отказался давать какие-либо комментарии, но менеджер Хопкинса Боб Палмер назвал эти слухи чрезвычайно преувеличенными, добавив, что артист и его семья крайне обескуражены такими неприглядными публикациями. «Я веду простую жизнь, – подчеркивал Хопкинс. – Не употребляю ни алкоголя, ни мяса, ни сахара, ни молочных продуктов. Единственная моя слабость – изредка выкурить сигару».
Жена Хопкинса, в прошлом помощник режиссера, постоянно живет в Лондоне. Свободные семейные узы устраивают Хопкинса, ведущего аскетический образ жизни и обрекшего себя почти на монашеское служение своему делу.
Через год после «Молчания ягнят» Хопкинс появился в роли доктора Ван Хелсинга, неистового охотника на вампиров, в фильме Фрэнсиса Форда Копполы «Дракула Брэма Стокера». Эту роль Хопкинс сыграл с долей юмора и шутовской экспрессии. На съемках «Дракулы» он поссорился с Копполой из-за… неэкономного расходования писчей бумаги! Хопкинс с детства не терпит расточительства.
В 1992 году королева Британии, оценив заслуги актера перед родиной, пожаловала Энтони Хопкинсу рыцарское звание.
Между тем его карьера в кино продолжала складываться успешно. В «Царстве теней» (1993) Хопкинс играет роль богослова и писателя Клайва Льюиса. Этот немолодой и умудренный жизнью англичанин расценивает как счастье и дар судьбы свою любовь к умной, изящной, но безнадежно больной американке (ее играет Дебора Уингер). И случилось чудо: великая любовь продлевает ей жизнь! По мнению режиссера Аттенборо, роль Клайва Льюиса стала вершиной творчества Хопкинса. В США и в Европе фильм пользовался особым успехом у религиозной и образованной публики.
Хопкинс решил попробовать себя в режиссуре. Однако, поставив фильм «Август» по мотивам пьесы Чехова «Дядя Ваня», он заявил, что на этом с режиссурой покончено, так как у него не хватает терпения, чтобы месяцы, а то и годы возиться с одним проектом.
Хопкинс может играть одним взглядом, выворачивая наизнанку зрителя. Что за глаза у дворецкого Симмонса в фильме «Остаток дня» (1993) Джеймса Айвори! Какая буря сдерживаемых чувств за этой безукоризненной маской вежливости с чересчур внимательными глазами! Но глаза Энтони Хопкинса – лишь часть его актерского волшебства, о каком можно написать целые книги.
«Последние 10 лет я играю каких-то полумертвых типов, которые мне уже надоели, – неожиданно посетовал Хопкинс. – Например, роль в „Остатке дня“ совершенно не по мне, но я работал с увлечением, потому что знал, как можно эмоционально преподнести этот образ. Но еще одну такую же роль больше играть не хочу. Не хочу снова пережить все это. Так ужасно переваривать в себе безрадостную жизнь впавшего в депрессию человека, который жалок и настолько глуп, что ничего даже не пытается переделать в своей жизни. Такие роли – западня. Я больше не в состоянии играть мертвецов».
Зная о взрывоопасном характере Хопкинса, многие в Голливуде ожидали его скандала с режиссером Оливером Стоуном во время съемок фильма «Никсон». Но артистические натуры поистине непредсказуемы, и ко всеобщему удивлению, между ними сложились весьма дружеские отношения.
«Я ставил фильмы с участием многих знаменитых актеров, – говорил Стоун, – но Тони просто не имеет себе равных. Ради зрителя он готов на все. И так каждый раз».
Смелое решение сниматься почти без грима оказалось провидческим, а мастерство, с каким Хопкинс передал мимику, манеру, позу Никсона, а также его своеобразный голос вызвали восхищение. Энтони Хопкинс создал мрачный образ скрытного политика, не слишком любившего себя (результат строгого воспитания), готового, как и все идеалисты, при случае нарушить закон ради правого (с их точки зрения) дела.