В 1960 году Миронов дебютировал в кино. Фильм «А если это любовь?» поставил Райзман. На съемках царила атмосфера, близкая театральной, поэтому работалось легко… «Мне повезло: первым кинорежиссером, у которого я снимался, был Юлий Райзман», – говорил позже актер.
Потом была комедия Генриха Оганисяна «Три плюс два» (1962). Чуть позднее Миронов снимается в фильме Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». «Я предложил ему роль Димы Семицветова – человека, променявшего высшее образование, диплом, специальность на судьбу ловкача продавца, деляги, спекулянта, – вспоминает режиссер. – Роль, честно говоря, была выписана нами с Эмилем Брагинским весьма однокрасочно, и требовался актер, который не просто сыграет то, что сочинили авторы, но еще и станет „донором“, то есть обогатит роль своей индивидуальностью, выдумкой, мастерством».
Роль была сыграна Мироновым изящно, артистично. Он сотворил образ исчерпывающе ясный: можно дофантазировать всю биографию Семицветова, начиная от благополучного детства и кончая печальным финалом.
Первый успех в кино нередко оказывается роковым для актера. Нет, режиссеры охотно снимали Миронова, но они эксплуатировали однажды найденный образ удачливого жулика и авантюриста. За его изящество, тонкую пластику и обворожительную улыбку зритель готов его персонажам простить все – обман, подлог, измену… И чтобы режиссеры увидели его в другом амплуа, пришлось приложить немало усилий. Так, незаметной прошла умно сыгранная Мироновым роль молодого Энгельса в картине Рошаля «Год как жизнь» (1966).
В конце 1960-х Миронов создал целый ряд запоминающихся образов на сцене: Дон Жуана в пьесе М. Фриша «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», Жадов в «Доходном месте» А.Н. Островского (эта роль считается одной из лучших в театральной карьере актера), Фигаро в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро» Бомарше.
В «Неделе» вышла рецензия «Сюрпризы Фигаро», в которой К. Рудницкий писал: «Артист, свободно и счастливо распоряжаясь богатством, которое предоставил ему гениальный автор, на протяжении всей пьесы не устает демонстрировать нам изощренный, тонкий, гибкий, смелый и проницательный ум Фигаро. Ум этот светится в глазах Миронова всегда, ум этот ему самому доставляет наслаждение и передается нам то сильной вспышкой афористически емкой фразы, то витиеватым, но интересным в каждой интонации движением длинного монолога, то азартом и риском увлекательных и опасных диалогов Фигаро с графом…»
В 1969 году состоялся дебют Миронова как певца. Песня – это действительно особая история. «Удивительное дело: в молодости Андрей почти не пел, – вспоминает актриса Лариса Голубкина. – Все наши друзья бренчали на гитарах и напевали что-то из „Битлз“. Андрей молчал как рыба. И вдруг его прорвало. У него оказался приятный хрипловатый голос. Он легко импровизировал и пел в какой-то своеобразной манере, совершенно не похожей на то, что мы слышали вокруг».
В 1969 году Миронов снимается в фильме «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая.
В 1971 году Миронов женился на актрисе Театра сатиры 24-летней Екатерине Градовой. У них родилась дочь, названная в честь мамы Миронова Машей. По словам Екатерины, «Андрей был нежным мужем и симпатичным, смешным отцом». Увы, этот брак просуществовал недолго. «В силу молодости, недооценки некоторых ценностей, влияний снаружи мы не смогли сохранить семью», – писала Градова. Одной из причин развода стали прохладные отношения Екатерины со свекровью – Марией Мироновой, женщины с властным характером.
Между тем в 1970-е годы восхождение Миронова к вершинам успеха продолжалось. В то десятилетие на сцене Театра сатиры он сыграл еще десять новых ролей, среди которых были как классические, так и роли его современников, – Всеволод в пьесе А. Штейна «У времени в плену», Хлестаков в «Ревизоре», Чацкий в «Горе от ума», Дон Жуан в «Продолжении Дон Жуана» (спектакль ставил Эфрос в Театре на Малой Бронной)… В спектакле «Маленькие комедии большого дома» (1973) Миронов не только сыграл роль мужа, но и впервые выступил как режиссер-постановщик. Запоминающейся была его работа в телеспектакле А. Эфроса «Страницы журнала Печорина», в котором Миронов, как писали критики, упрямо защищал своего героя Грушницкого от иронии и насмешек.
В 1972 году на экраны вышла картина Бочкова «Достояние республики», где блистал прекрасный актерский дуэт: Олег Табаков – Андрей Миронов. Первый играл чекиста, ищущего украденные произведения искусства, второй – учителя фехтования Маркиза, эти самые произведения скрывающего. Одна из лучших работ Миронова в кино создана практически в одиночку, без серьезной поддержки драматургов и режиссера. Фильм имел огромный успех у публики. «Песенка о шпаге» в исполнении Миронова сразу стала шлягером.
А впереди была новая встреча с режиссером Эльдаром Рязановым в картине «Невероятные приключения итальянцев в России» (1973). В ней Миронов сыграл роль лейтенанта уголовного розыска Андрея Васильева.
Все рискованные трюки в фильме он выполнял сам. Миронов также снимался в эпизодах с львом Кингом. «Всего несколько минут светской беседы с хищником требовалось от актера. Я был уверен, что Андрей откажется. Я бы на его месте именно так и сделал бы. Но он согласился, – говорит Эльдар Рязанов. – Он без каскадеров спускался по ковровой дорожке с шестого этажа гостиницы „Астория“. Висел над рекой, уцепившись за край моста. Прыгал на ходу в машину и нырял на глубину. Он просто покорил меня отвагой и смелостью».
«Невероятные приключения итальянцев в России» стал одним из лидеров проката. 16 октября того же года Миронову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.
В это время Рязанов приступил к работе над фильмом «Ирония судьбы, или С легким паром» и на роль Ипполита решил попробовать Андрея. Но Миронов, прочитав сценарий, от этой роли внезапно отказался. «Не хочу в который раз играть отрицательную роль! – заявил он режиссеру – Эльдар Александрович, дайте мне лучше роль Жени Лукашина». И Рязанов не смог ему отказать. Однако пробы, в которых партнершей Андрея Миронова была Людмила Гурченко, режиссера не удовлетворили. По словам самого Рязанова, психофизическая сущность актера расходилась с образом героя. Миронов мог взять без всяких проб роль Ипполита, однако он окончательно отказался участвовать в картине. Правда, через четыре года обида прошла и Миронов согласился участвовать в новой картине Рязанова – «О бедном гусаре замолвите слово» (он читал текст от автора и исполнил две песни).
Острый вкус веселой импровизации Миронов смог подарить своим поклонникам в водевилях «Соломенная шляпка» (1975) и «Лев Гурыч Синичкин» (1974). В новой телевизионной версии сюжета «Мадемуазель Нитуш» – мюзикле «Небесные ласточки» (1976) актер с откровенным наслаждением сыграл роль Флоридора Селестена.
Режиссер Марк Захаров пригласил его в сказку Евгения Шварца «Обыкновенное чудо» (1978) на роль Министра-администратора. Миронов сыграл прожженного циника, перезрелого ловеласа, крайне утомленного жизнью. И снова музыкальный номер стал квинтэссенцией образа – песенка про бабочку, которая «крылышками бяк-бяк»… Критики отметили, что в арсенале актерских средств Миронова «повышенную ценность обрел ритм, ленивый и словно бы вихляющийся. Не движение – почти танец».
Остап Бендер в телефильме Захарова «Двенадцать стульев» (1977), – одна из тех ролей, которые Миронов просто не мог не сыграть. Актер показывает здесь – при всем наборе легких и комедийных красок – драму очень талантливого человека. Бендер явился в мир ловким завоевателем и раскручивает события, как ему хочется. Но в глазах его пронзительная, застывшая тоска…
«…Бродит в мироновских героях какая-то шальная веселость, без которой мы не мыслим ни одного серьезного дела. Рожденный им ироничный и вместе с тем добрый весельчак всегда готов был плакать и смеяться, – говорит режиссер Захаров. – Андрей угадал какую-то волшебную пропорцию необходимой нам боли и необходимой радости, ума и безрассудства. И еще, самое главное, – всегда знал, про что плакать, про что смеяться. Знал, кого ненавидеть, а на кого молиться. И везде – уровень мастерства! Понимаем-то мы все, все понимаем – но вот не всегда умеем. А он умел. Каким-то образом, уж не знаю как, овладел он своей особой пластикой и трудновыполнимыми элементами хореографии. Это была его собственная и уникальная манера, которая гармонично слилась потом с его внутренним одухотворением».