Режиссер Георгий Натансон, снимавший фильм «Старшая сестра», вспоминал: «Все мы были заворожены удивительной и полной поглощенностью ролью, такой крошечной по объему и занимавшей так мало места в фильме. Сразу стало ясно, что эту актрису нельзя снимать привычными кинематографическими короткими „кусками“, что ее нужно снимать только на одном дыхании, одной сценой, иначе можно расплескать вот эту поразительную актерскую цельность…»
Инну Чурикову охотно приглашали на эпизодические роли. Режиссеры быстро оценили дар Инны – одушевлять самые неодушевленные лица, оживлять самые безжизненные персонажи.
В ТЮЗе Чурикова проработала три года. Играла зверей – и домашних, и хищных. Однажды ее увидел кинорежиссер-дипломник Глеб Панфилов – увидел случайно, на телеэкране, в крошечной роли.
В то время он приступал к съемкам фильма «В огне брода нет». Сценарий прочитал Ролан Быков и сразу сказал ему: есть такая актриса – Инна Чурикова, обязательно вызови ее на пробы. Панфилов поручил ассистентам разыскать Чурикову.
И вот настал день, когда второй режиссер Геннадий Беглов объявил Панфилову, что приехала Чурикова. Глеб Анатольевич вошел в комнату, где Инна готовилась к предстоящей кинопробе. Каково же было его удивление, когда в Чуриковой он узнал ту самую молодую актрису, которую видел по телевидению!
После долгих сомнений, колебаний руководство студии «Ленфильм» все-таки утвердило Чурикову на главную роль в фильме «В огне брода нет». Актриса блистательно сыграла неуклюжую санитарку Таню Теткину, волею судьбы оказавшуюся на дорогах гражданской войны. Свято верившая в идеалы революции, героиня погибает от пули белогвардейского офицера. «Таня Теткина была замечательным существом, любящим в природе все: и камень, и травинку, и собаку, и человека, – говорила Чурикова. – Она смотрела на мир глазами художника. Таня мне ближе всех…»
В Панфилова, как признается Инна Михайловна, она, наверное, влюбилась сразу. Глеб Анатольевич сначала показался ей старше своих лет. Серьезен, сосредоточен. «А когда он начинал говорить, я завораживалась». В результате Панфилов стал ее суженым.
В следующем фильме Панфилова «Начало» (1970) не о жизни и смерти и не о судьбах отечества шел разговор. Тут все было легче и проще. Молоденькая ткачиха Паша Строганова, как и многие тысячи ее сверстниц, рвалась в актрисы. Паша пробовалась на роль Жанны д'Арк. Эпизоды съемок фильма об Орлеанской деве перебивают ход фильма о зареченской ткачихе. Панфилов упивается контрастами, а Чурикова уверенно переходит от комедии к трагедии.
«Я давно мечтал о Жанне д'Арк, еще до первой картины, – вспоминает Глеб Панфилов. – А когда увидел Инну, сразу решил, что она и есть Жанна. Она могла бы ею стать в действительности – Инна и Жанна встретились для меня в одном образе. Именно от этого феноменального сходства я отталкивался, чтобы рассказать историю Паши Строгановой – фабричной девчонки, сыгравшей в народном театре Бабу Ягу, ставшей актрисой и Жанной, но по-прежнему оставшейся Пашей. Все вместе это и есть Инна Чурикова».
Именно Панфилову, как утверждает киновед С. Кудрявцев, принадлежит «открытие редкостного таланта актрисы, способной сочетать в себе склонность к острохарактерному рисунку, искренность и лиризм в раскрытии чувств, подлинный драматизм судеб, а подчас и трагическую самоотверженность неожиданно волевых женских характеров…»
С этим мнением согласна и сама Чурикова: «Актрисой меня сделало кино, а еще конкретнее – кинорежиссер Панфилов. Мне тогда по молодости лет безумно хотелось играть, просто играть, – Панфилов же заставил понять, что играть надо только свое. Он поставил мне актерский „голос“ – пусть сначала робкий, слабый, срывающийся, но мой и больше ничей…»
Чурикова ушла из ТЮЗа и какое-то время не работала. Жили они с Панфиловым в скромной однокомнатной квартирке. У них был один диван, чемоданы вместо стульев, маленький стол. За этим столиком Глеб Панфилов написал сценарии «Начало», «Прошу слова». Единственная роскошь, что была у него, – ручка с золотым пером, да и ту сгрызла собака Николь.
И вот однажды раздался звонок. На пороге – режиссер театра имени Ленинского комсомола Марк Захаров и директор театра Рафик Экимян. Они разыскали Инну, чтобы предложить роль Неле в новом спектакле «Тиль» по Шарлю де Костеру в пьесе Григория Горина…
Так, в 1973 году, Чурикова оказалась в Театре имени Ленинского комсомола (ныне – Ленком).
«Тиль» задумывался Захаровым как спектакль музыкальный, у каждого персонажа была своя, четко разработанная режиссером ритмо-пластическая линия поведения на сцене. Однако Чуриковой вовсе не хотелось бегать, прыгать. И лишь через некоторое время режиссер и актриса пришли к взаимопониманию. Так появилась луноликая Неле – воплощенное терпение.
После Неле актриса удивительно сыграла Сарру в «Иванове» Чехова и буквально потрясла театральный мир. Она словно сжигала себя в этой роли, и от ее героини шел особый свет.
«Помню, как Захаров неожиданно решил сцену семейной ссоры, когда два любящих человека убивают друг друга словом, унижают, оскорбляют, – рассказывает актриса. – Никто не может так больно ранить, как самый близкий человек. Любимый муж, а его играл Евгений Павлович Леонов, кричит Сарре в ослеплении: „Жидовка! Ты скоро умрешь!“ В этот момент я физически испытывала чудовищную вину перед мужем, которого вынудила дойти до такого состояния. Я медленно и долго шла к нему, чтобы хоть как-то утешить. У Евгения Павловича было мученическое, искаженное страданиями лицо. В зале мертвая тишина…»
Евгений Леонов в «Письмах к сыну» отмечал: «Инна Чурикова – большая актриса, поэтому комплиментарную часть опускаю. Видишь ли, эта женщина одарена природной гигантской артистической энергией, а это и есть подлинно театральное чудо. Она убедительна. Она не действует на сцене, она живет. Каждый жест ее, взгляд, каждое слово в такой мере насыщены чувственной энергией, что вся она на сцене обнаженное сердце, пульсация которой меня иногда пугает. И эта ее чрезмерная сердечность, ее особый ни с кем не совпадающий сердечный ритм приковывают внимание, я думаю, гипнотизируют зрителя. Рядом с ней никакой иной человеческой правде места нет, все оценивается в связи с ней. Это, я бы сказал, какой-то мощный центростремительный механизм».
В двухсерийном фильме «Прошу слова» (1975) Панфилов поставил перед Чуриковой задачи с виду самые простые, но по сути – самые сложные. После трагедии и комедии ей предстояло войти в драму. Инна Чурикова исполнила роль председателя горисполкома Елизаветы Уваровой. Общественное благо для нее выше любых, даже трагических личных переживаний.
Уже после того как фильм «Прошу слова» вышел на экран, Чурикова говорила: «Многое в Уваровой не совпадало с моим характером. Ее манера поведения, умение обуздать свои чувства в самые драматические моменты… Ее почти фанатическая одержимость… Я до сих пор познаю ее, и эта тайна характера делала для меня эту женщину еще более интересной и притягательной. Я росла до нее и одновременно страдала от нее. Она во всем – в достоинствах и недостатках – подлинная, и это для меня очень важно. Подлинность – вот чего нам порой так не хватает!»
А что помимо кино и театра согревает Чурикову?
В живописи Инну Михайловну, по ее словам, увлекает все талантливое. Ей близки русские художники, «глубокие» реалисты XVII—XVIII веков. И в то же время она очень любит художников, которые точно чувствуют форму, – Шагала, Кандинского. Близки также Петров-Водкин и Филонов, Мемлинг, Брейгель и Босх… В музыке – Моцарт («Его гармония утешает»). В литературе – Достоевский. Когда у Инны и Глеба родился сын, они хотели назвать его Федей в честь великого писателя. Но победило все-таки другое имя – Ваня…
Спустя десять лет после Тани Теткиной в телевизионном спектакле Чурикова сыграла Любовь Яровую. По отношению к классической работе актрисы Пашенной работа Чуриковой была полемична: простоте и демократизму Пашенной она противопоставила подчеркнутую интеллигентность, суховатой мужественности – ранимую женственность героини. В диктуемом конфликте между чувством и долгом Инна Михайловна сделала ставку на всепоглощающее чувство.