История Иосифа была изложена Элохистом с гораздо большими подробностями, чем у его предшественника. Он повествует о снах Иосифа, а также о том, как братья из ненависти продали его в рабство. Из второй Священной Истории позднейшие редакторы заимствовали знаменитый рассказ о заключении Иосифа в тюрьму, во время которого он разгадал сны виночерпия и хлебодара, а потом и сон фараона, предупреждавший о грядущем голоде. Далее следовал рассказ о первом и втором приездах братьев Иосифа в Египет, об их благополучном примирении и о переселении Иакова со всеми своими потомками в Египет.
Переходя к событиям Исхода, Элохист рассказывает, как Моисей был брошен в детстве в реку и взят потом на воспитание дочерью фараона, об убийстве им египтянина и бегстве из Египта. В сцене призвания Моисея Элохист вводит в повествование его брата Аарона, о котором писавший до него Яхвист не обмолвился ни словом. Однако казни египетские и история бегства евреев из Египта во второй Священной Истории излагались так же кратко, как в первой. Элохисту принадлежал красочный рассказ о битве израильтян с амаликитянами. Он же впервые включил в свою историю древнюю Книгу Завета (с кратким изложением законодательства эпохи Судей), до этого существовавшую в виде отдельного сочинения. Благодаря Элохисту в современную Библию вошло повествование о золотом тельце, сделанном Аароном, и о том, как Моисей сумел отмолить народ и не позволил разгневанному Богу уничтожить его. Дальше рассказывалось, как Моисей отправил соглядатаев в Землю Ханаанскую, о страхе, овладевшем народом после их возвращения, и о наказании, наложенном на них Богом, обрёкшим евреев на сорокалетние странствия в пустыне. Завершали труд Элохиста рассказы о возмущении Корея, об истреблении его сторонников, о пребывании народа израильского в Кадесе и о смерти Аарона с Моисеем.
Запись древних преданий была важным шагом на пути складывания ветхозаветного канона. Но не менее значимой его составляющей стала остросовременная религиозная литература на злобу дня. После своего переселения в Палестину евреи оказались в окружении чуждой им богатой земледельческой культуры. Не было ничего удивительного в том, что суровые кочевники очень быстро попали под её обаяние. Вместе с земледелием они восприняли и культы древних ханаанских богов, прежде всего Ваала и Астарты. Во все годы царской эпохи еврейское общество колебалось между строгим, последовательным единобожием и народными верованиями, имевшими в себе много от откровенного язычества. Борьба была нешуточная, и в том, что победа в ней осталась за единобожием, исключительная заслуга принадлежит неутомимым и яростным служителям Господа — пророкам. Потому пророческое движение стало самым ярким духовным явлением этого времени.
Само слово «пророк» (наби) происходит, по-видимому, от аккадского слова набу — «призывать». Пророками именовали людей, призванных на служение Самим Богом, Его посланников, глашатаев Его воли. Сколько всего было пророков, в точности неизвестно. Речи ранних из них до нас не дошли (вероятно, их никто не записывал). Только с середины VIII в. до Р. Х. пророческие проповеди, предсказания и видения стали записываться на пергаментных и папирусных свитках, которые хранились потом в храме. Позже отдельные речи были объединены в книги, часть из которых вошла в состав Священного Писания. Влияние этих книг на духовную жизнь и религию Израиля было колоссальным. Можно без преувеличения сказать, что чистое еврейское единобожие именно в них впервые получило своё классическое и ясное выражение.
Кто же такие были пророки? Ответить на это одним словом весьма затруднительно. Пророк — это не священник и не государственный деятель. Он не был облечён никакой официальной властью и не нуждался в этом. Современники свято верили, что пророк — это человек, вдохновлённый Свыше, устами которого говорит Сам Бог. В каком-то смысле его можно было назвать оратором или писателем, но сила его проистекала не от искусства красноречия, а от вдохновлявшего Божественного гласа, властно требовавшего от человека исполнить возложенную на него миссию. Пророку были открыты многие грядущие события. Однако предсказывать будущее являлось далеко не главной его задачей. Истинным призванием каждого пророка было воспитывать народ и неустанно проповедовать живущую в нём истину.
Частные лица и цари обращались к пророкам как к мудрецам, судьям и врачам. Но сами они не служили никому, кроме Господа. Да, пророк мог быть советником, но в ещё большей степени он являлся цензором, недремлющим оком Божьим. Главное его служение заключалось в том, чтобы обличать пороки власть имущих и учить народ истинной вере. Пророки были строгими, нелицеприятными судьями. Они постоянно осуждали недостаточно возвышенную жизнь сильных мира сего, упрекали их в порче нравов, в поклонении языческим идолам, в угнетении бедняков, в приверженности к роскоши. Восстав против существующего положения вещей, они не щадили ни царей, ни вельмож, ни священников.