Одним смелым рейдом Давид овладел Иерусалимом (проникнув в него через подземный водовод) и сделал его столицей своего объединенного царства. Иерусалим находился на перекрестке между Израилем на севере и Иудеей на юге и имел доступ к древним торговым путям.
Дабы показать свою покорность Богу и облачить свое царство в религиозные доспехи, Давид перевез в Иерусалим Ковчег Завета и задумал построить большой храм. Иерусалим стал «Городом Давида», местом нахождения Второго храма Ирода, распятия Христа, местом римских массовых кровопролитий, вторжений крестоносцев, турок и англичан (среди многих прочих) и нынешнего кнессета Израиля. Иерусалим остается и сегодня центром и средоточием западной религии и политики.
Евреи нашего времени считают, что золотой век царствования Давида определил их национальную самобытность. Шестиконечная звезда Давида, которую носит еврейский народ и которая украшает израильский флаг, символизирует их дом – вечный Сион. Обитатели крошечного государства Израиль давно считают себя нацией «давидов», сплоченных в стойкую армию, готовую в любую минуту победить «голиафов» Ближнего Востока. Евреи хранят память об эре Давида, служащей идеалом для современных израильтян.
На протяжении долгих столетий до Иисуса евреи верили в то, что Мессия, или Помазанник Божий будет прямым потомком Давида. И в самом деле Иисуса при жизни неоднократно называли «сыном Давида», а авторы Евангелия постарались отобразить его генеалогию. Подобно Давиду Иисус, как сказано, родился в Вифлееме. Давид, как предтеча Иисуса, стал образцом для первых европейских королей. Карл Великий получил прозвище «новый Давид». Открытые отношения Давида с пророком Натаном (перед которым Давид отвечал за свои грехи) были использованы как прецедент в Средние века и во времена Возрождения многими европейскими христианскими королями, желавшими узаконить свое правление священным миропомазанием церкви. Для скульптура итальянского Возрождения Донателло Давид был Аполлоном. Только в огромной мраморной статуе Микеланджело можем мы ощутить уникальную харизму, силу духа, отвагу и человечность Давида. Автор Псалмов Давид прославил свой народ и свое доброе имя через поэзию просвещенного правления.
АННА ФРАНК
Вряд ли возможно представить себе смерть шести с лишним миллионов человек. Подумайте о городе, в котором вы живете. Если только это не Москва, Нью-Йорк или Токио, численность его жителей, скорее всего, окажется значительно меньше шести миллионов. Даже в иных странах или регионах может оказаться меньше жителей. И все равно вы не сможете вообразить так много людей, так много жизней и так много смертей. Это окажется вне вашего разумения.
И все же вы знаете Анну Франк. Она знакома вам по известным театральным постановкам и фильмам. Вы помните прятавшихся на чердаке потайной пристройки в Амстердаме и получавших помощь от друзей-христиан ее семью и ее друзей, выданных нацистам и погибших в концлагерях. Вы помните ее детские надежды и страхи, ее любовь подростка, ее гнев и неуважение по отношению к некоторым взрослым людям, ее умение писать. Вы наверняка чтите ее память.
Для большинства людей (еще до удивительного свидетельства Стивена Спилберга – фильма «Список Шиндлера») дневник Анны Франк – единственный способ понять личную трагедию жертв Холокоста.
Она начала вести дневник 12 июня 1942 г. Первые записи принадлежат перу легкомысленной юной девушки, весело перечислявшей подарки, полученные на день рождения. Вскоре она указывает истинную причину своих записей: у нее нет ни одной действительно близкой подруги и она хочет, чтобы дневник стал такой подругой, которую она будет называть Китти. Она кратко описывает, как ее отец Отто в тридцать шесть лет женился на ее двадцатипятилетней матери Эдит и как в 1926 г. во Франкфурте родилась ее старшая сестра Марго, а еще через три года появилась и сама Анна. В 1933 г. семья бежала от нацистского преследования в Голландию. После немецкого вторжения в 1940 г. и в этой стране были ужесточены законы против евреев, жестко ограничившие все виды их деятельности. Несмотря на окружающий ее ужас, Анна поверяет своему дневнику сплетни о подружках-одноклассницах, пишет об оценках за контрольные работы, о хороших и плохих учениках.
Солнечным днем Анна сидела на веранде, листая без особого интереса книжку. Позвонили в дверь, и ее жизнь внезапно изменилась. Эсэсовцы выписали ордер на арест ее отца, и семье пришлось бежать. Мать предупреждает семью Ван Пельсов. Ван Пельс работал вместе с ее отцом. Друзья Отто – христиане Мип и ее новый муж Ян Хис приехали забрать некоторые вещи. Вскоре семья приезжает в офис Отто и поднимается по лестнице к простой серой двери. За нею несколько комнат, о существовании которых трудно догадаться, – это и была «потайная пристройка». Через несколько дней к Франкам присоединились супруги Ван Пельсы с пятнадцатилетним сыном Петером. Последний приносит с собой свою кошку Муши. Франки и Ван Пельсы устраиваются на новом месте, слыша, как по соседним улицам ревут грузовики, увозящие евреев в неизвестном направлении.
Анна подробно описывает жизнь в тайном убежище. Она и господин Ван Пельс огорчают друг друга (он предпочитает Марго). Петер наводит скуку, и Анна считает его дураком. Погода прекрасная. Ван Пельсы ссорятся, пока Франки стараются жить в мире. Никто не смеет двигаться в течение дня: кто-то внизу может услышать и заподозрить что-то. Отто начинает читать Анне по ночам Гете и Шиллера. В разгар величайшего тевтонского варварства одно поколение передает другому великую немецкую культуру. Анна не отходит от отца.
Они все слушают военные новости по радио. Мип и другие друзья – добрые самаритяне – рассказывали им страшные истории о преследованиях евреев. Поскольку «одинаково опасно для восьмерых, что для семерых», они решили приютить еще одного «квартиранта» – дантиста Фридриха Пфеффера. Анна вынуждена делить свою комнатенку с тихим дантистом, который плохо понимает ее и вроде бы ничего не помнит. Несмотря на появление нового и эксцентричного соседа, Анна считает себя «нехорошей» только потому, что спит в безопасности, пока ее одноклассники обречены на зловещую участь.
Однажды ночью в здание проникают грабители. Анна аккуратно описывает поведение всех товарищей по убежищу. Она позволяет себе литературную вольность и начинает называть себя в дневнике Анной Робин. Ван Пельсы становятся Ван Даанами, доктор Пфеффер – доктором Дусселем, а кот получает имя Бош (так французы называют немцев). Анна экспериментирует с языком и диалогом. С наступлением 1943 г. она отмечает вклад Петера в их общее незавидное положение. Его родители страшно ссорятся, споря касательно продажи мехового манто госпожи Ван Пельс и их безденежья. Анна слагает оду своей авторучке, случайно сгоревшей в печке. Она глубоко раскаивается в тех неприятностях, которые, возможно, причинила своей школьной подружке. Где она сейчас? Анна молится, чтобы девочка пережила войну.
Анна смотрится в зеркало. Ее лицо изменилось, ее рот стал мягче. Только бы Петер заметил это! Политика и новости о готовящемся вторжении союзников подаются вместе с ее тоской по весне. В 1944 г. возникают вопросы о половой жизни (почему родители не объясняют это более понятно своим детям?) и ожидание первого поцелуя. И вновь в здание проникают грабители, а полиция доходит до поворачивающегося шкафа, скрывающего дверь в пристройку. Прячущимся евреям везет – их не находят.
Анна говорит непосредственно с Богом. Почему с евреями обращаются иначе, чем с другими людьми? Она все же верит в силу своего народа, в то, что он выживет, несмотря на ненависть. Она тоже не будет ничтожеством, а будет работать на благо мира, на благо человечества. Вскоре записи в дневнике обрываются.
Через месяц после высадки союзников в Нормандии полиция нашла потайную пристройку. Все ее обитатели вместе с двумя из их друзей-христиан были отправлены в концлагеря. Почти весь август 1944 г. Франки, Ван Пельсы и доктор Пфеффер провели вместе в одном пересыльном лагере для евреев. В тот период Анна и Петер не отходили друг от друга. В ночь с 5 на 6 сентября они были доставлены в лагерь смерти Аушвиц. Мужчин и женщин сразу разделили. Ван Пельс был немедленно отправлен в газовую камеру. Пфеффера перевели в другой концлагерь, где он вскоре и умер. После наступления 1945 г. мать Анны умерла в Биркенау – женском концлагере по соседству с Аушвицем. С приближением Красной армии большие группы заключенных отправляли эшелонами смерти в Чехословакию и Германию. Госпожа Ван Пельс умерла в одном из таких эшелонов где-то в апреле–мае. Петер умер в концлагере Маутхаузен всего за три дня до освобождения его узников американской армией. Марго и Анна томились в жестоких условиях в лагере Берген-Бельсен, пока не умерли от брюшного тифа в конце февраля или начале марта. Известно, что Анна умерла через несколько дней после Марго.